Упасть в небо
Шрифт:
В итоге в трюме «Прыгающей камбалы» оказались: пять бочонков можжевеловой настойки такой крепости, что жидкость полыхала синим огнём, а глотнувший эту жуть тоже начинал выдыхать пламя, аки заправский дракон. Десять бочек погабаритнее пшеничной водки. Копчёная пряная оленина — надо думать, закуска. Шкура гигантского чёрного пещерного медведя, убитого этой зимой патрулём в горах. Со шкурой в комплекте шло ожерелье из медвежьих же зубов и когтей впечатляющего размера. И, наконец, богато украшенные серебром с бирюзой — этот камень викинги почему-то любили особо, может, за «морской» цвет — щит и боевая кираса, сделанные из панцирей каменных собачек. Ас уверял, что из тех самых, которых мы уложили прошлым летом в горах. Броня из шкур
И был ещё нюанс. Или урок, это уж как посмотреть. Когда я, разохотившись, захотела взять что-нибудь ещё, Аскани покачал головой. Хватит. Мы нужны викингам больше, чем они нам. А если привезти слишком много, станет похоже на задабривание и заискивание. Словно это не подарки, а дань.
Надеюсь, нам в ответ не подарят мамонтов.
Я, воспользовавшись советом Шона, взлетела, и тошнота и впрямь отступила. Учитель сказал, что в любом случае я бы скоро привыкла, а когда стану драконом, мне уже никакая морская болезнь страшна не будет.
Аскани, кстати, воспринял плаванье совершенно нормально — возможно, сыграла роль эльфийская кровь — ни зелёной физиономии, ни подкашивающихся ног. И Лив тоже. Выяснилось, что дядя Рыжика занимается ловом трески и камбалы, потому на морскую болезнь у Лива иммунитет с детства. Может, и вело когда-то — но он такого не припомнит. Зато сухопутный до сей поры Кай страдал вместе со мной. Но старался держаться. И даже опекать меня, спрашивая по три раза в час, не принести ли тайры или плащ от ветра, не отвести ли в каюту, не почитать ли мне вслух книжку… Я чувствовала себя неуютно от его заботы. Вроде, и ругать не за что — человек хочет сделать тебе приятное. Но тяготило ужасно. А ещё Кай единственный в нашей компании не знал, кто такой Шон. И говорить мы ему не собирались — нормальных ментальных щитов нет, зато есть куча дум о том, откуда взять деньги на новые платья сёстрам.
Вместе с аппетитом вернулось любопытство. Не знаю, понадобится ли мне это когда-нибудь, но я тоже с интересом слушала объяснения нашего капитана, Тарина тер Йоста по прозвищу Булинь, о назначении разных снастей, в том числе того самого булиня, [9' порядке вахт и прокладке курса. Собственно, с ориентацией по сторонам света у нас, как у всех магов, проблем не было — мы чувствовали, где север, а где юг. Но как засечь направление по солнцу или звёздам и вычислить точное местоположение корабля в казавшемся бескрайним океане, я до сих пор не знала.
9
Булинь — верёвка для вытягивания наветренной стороны паруса к ветру.
Я спросила лорда Тарина, почему тот плавает, возит пассажиров и грузы, даже при случае не брезгует ловом рыбы?
Капитан почесал забавно подстриженную прямоугольником бороду квадратной мозолистой ладонью, серые глаза улыбнулись:
— Я — младший сын младшего сына. Моей части наследства хватило бы на двухвёсельную шлюпку, не больше. Так что выбор был прост — или сидеть у родичей на шее, или податься в армию, или в море. Я выбрал море и не пожалел об этом ни разу. Сначала ходил юнгой, потом помощником капитана — грамотность помогла. Потом капитаном на чужом корабле. А теперь вот свой заимел. Сыновья подрастут, научу всему, что сам знаю, и тоже куплю им по шхуне. Теперь у меня денег хватит.
Сыновей у Булиня было трое, и он ими очень гордился.
Вообще, я так поняла, что команда на корабле — вроде семьи. Все моряки не первый год плавали вместе и работали дружно и слаженно, как пальцы одной руки. А ещё без конца подтрунивали друг над другом. Так, почти у каждого было прозвище. Кок звался Треской. А боцман — Морским Узлом. Сначала я решила, что это связано с нездоровой любовью последнего к приведению в порядок всех верёвок, снастей и канатов, попадавших в поле боцманского зрения. Узел и нас усадил учиться вязать полезные узлы, философски заметив, что «никогда не знаешь, что в жизни пригодится». Но потом выяснилось, что всё ещё хитрее. Оказывается, у боцмана была слабость — Узел обожал по три раза на дню мерить скорость корабля, которая тоже измерялась в узлах. [10' Делалось это так: с кормы кидалась длинная верёвка — линь — с завязанными на ней узелками. Подсчёт узлов, проходивших за определённый отрезок времени через руку того, кто мерил, давал скорость. Под руководством Узла мы все по очереди забрасывали линь. А попутно выяснили, что говорить «узлы в час» неправильно и что скорость «Камбалы» — восемь узлов. Я прикинула — как лошадиная рысь.
10
Узел — единица измерения скорости судов, равная одной морской миле в час или 1,852 км/ч.
А ещё сейчас была пора белых ночей. И это было странно и прекрасно — серовато-лиловое бескрайнее небо с бледными звёздами и полоса негаснущего оранжевого то ли заката, то ли восхода… И море было удивительным — мы доплыли до полей слабо светящихся в темноте водорослей. Шон объяснил, что дело в том, что в них содержатся соединения фосфора, которые днём вбирают свет, а ночью отдают обратно. В водорослях и солёной воде вообще много чего есть — потом он устроит нам практикум по трансмутации с морским уклоном.
Утром третьего дня я заметила впереди по курсу тёмное облако у горизонта. Даже не облако, так, непонятное колеблющееся скопище чёрных точек там, где вода смыкалась с ясным голубым небом.
— Птицы, — сообщил капитан Тарин. — С островов Чёрной Крачки. Место интересное, хотя там никто не живёт — просто негде. Так, три абсолютно голых чёрных утёса, ближайший из которых похож на сидящую крачку с острым хвостом — откуда и название. Растёт только трава, — Булинь усмехнулся в бороду, — которую ещё не сдуло. Зато чайкам и тюленям там раздолье. Рядом рыбные отмели — лови и лови. Только сюда мало кто плавает.
— Почему? — заинтересовалась я.
— Далековато и беспокойно. Слишком близко викинги. Может, и ничего… у нас же мир уж сколько времени. Но кое-кто из ходивших сюда за уловом пропал…
— А мы зачем туда плывём?
— Из-за течения. Там оно делает петлю. А идти против течения себе дороже. Лучше сделать крюк, но чтоб оно помогало. Да, не хотите посмотреть, леди, как тюлень плавает?
Тюлень? Это он о чём? Мы уже видели несколько раз группки резво ныряющих из волны в волну тёмных ловких зверей. А один раз прошли мимо стада пасущихся горбатых китов. Киты меня поразили — огромные, больше дракона, шумно вздыхающие туши с впечатляющими хвостами. Капитан сказал, что иногда киты поют. Я промолчала, потому что не поняла, говорит он всерьёз или шутит, подкалывая «салагу».
Оказалось, что тюлень — это такая тёмная доска длиной в три локтя, очертаниями напоминающая тюленя — спереди овальная морда, посередине расширение, сзади — суженный хвост с плавником. Муляж полагалось пускать на длинной верёвке вслед за кораблём. Пустили. Столпившиеся на юте матросы тут же стали спорить, как быстро клюнет.
Мы тоже всей компанией вытаращились на подпрыгивающую на волнах доску. Было у меня смутное подозрение, кто может клюнуть на такую приманку, как трёхлоктёвый тюлень…