Управляй своей судьбой. Наставник мировых знаменитостей об успехе и смысле жизни

Чопра Дипак

В отличие от брата, я никогда по-настоящему не сомневался, что стану врачом, причем великим диагностом, как отец. В Индии есть самые разные медицинские институты — там учат и классической научной медицине, и аюрведической медицине, и унани (еще одной разновидности традиционной медицины), а при этом выпускники всех этих учебных заведений считаются полноправными врачами. А я, со своей стороны, интересовался исключительно так называемой современной медициной, научной, той самой, которую практиковал отец. Хотя я был убежден, что в других разновидностях медицины тоже есть определенный смысл, но мне казалось, что западная медицина предлагает пациентам самые разумные и обоснованные методы

лечения. Для меня это и была настоящая медицина, именно так я и хотел лечить больных.

Система образования в Индии не такая, как в США. В Штатах студент сначала ходит в колледж, потом поступает в медицинский институт. В Индии нужно после средней школы пройти год подготовительных медицинских курсов, а после них идти прямо в институт. Я прошел подготовительные курсы в Университете Дели и подал документы в три медицинских института. Отец преподавал в Военном медицинском колледже в Пуне, а брат поступил во Всеиндийский институт медицинских наук в Дели, поэтому я и подал документы в оба этих учебных заведения, а заодно еще в Бенаресский индуистский университет.

На экзаменах после подготовительных курсов я получил весьма достойные оценки, меня сразу взяли и в Военный медицинский колледж, и в Бенаресский индуистский университет. Однако мне больше всего хотелось учиться во Всеиндийском институте медицинских наук — он был и остается самым престижным высшим медицинским учебным заведением в стране. К сожалению, именно туда было труднее всего попасть. Каждый год набирали всего тридцать пять студентов, а заявлений подавали ни много ни мало десять тысяч. Приемная комиссия сначала отбирала девяносто абитуриентов на основании оценок, потом их вызывали на собеседование. Во время собеседования с доктором Кесвани, заведующим кафедрой анатомии, он спросил меня, почему я не хочу идти в колледж, где преподает мой прославленный отец.

– Он получил туда назначение как военный, — объяснил я. — У него не было выбора. А у меня есть, и я хочу учиться в вашем великолепном университете. Это современное учебное заведение, в штате много блестящих преподавателей, вот вы, например, и здесь дают современное представление о медицине. Многие преподаватели учились в Америке. — Я нарочно упомянул Америку, а не Англию. Доктор Кесвани считал, что последипломное образование в Америке гораздо лучше. А потом я добавил — так, на всякий случай: — Ну, еще мне нравится, что у вас новые здания и в вестибюле стоят теннисные столы.

– Значит, вам хочется играть в настольный теннис и изучать архитектуру? — с улыбкой съязвил доктор Кесвани.

Я бы с удовольствием похвастался, что был одним из первых в списке принятых, но на самом деле я оказался первым в листе ожидания: тридцать шестым номером. А номером первым во всей стране была очаровательная юная Амита Дешрай, которая раньше хотела работать в министерстве иностранных дел и дослужиться до посла. Но потом, подобно Дипаку, передумала и решила стать врачом.

К счастью, каждый год три-четыре абитуриента из тридцати пяти поступивших в престижный Всеиндийский институт забирали заявления, потому что получали стипендии в других медицинских учебных заведениях. В результате я все-таки попал, куда хотел.

Но даже тогда, чтобы я мог стать врачом, требовался парламентский закон. В то время во Всеиндийский институт брали только тех, кому на первое августа того года уже исполнилось семнадцать лет. А меня в начальной школе из первого класса перевели сразу в третий, потому что учителя и директор решили, что я очень смышленый; это называется «перепрыгнуть через класс». Так что по возрасту принять меня не могли, и мне надо было ждать еще почти два года, но отец поделился этой проблемой с одним своим больным, будущим президентом Индии Фахруддином Али Ахмедом. Тот потребовал, чтобы парламент изменил закон. По новому закону, который вступил в силу через двадцать один день, я проскочил в институт и стал самым юным студентом-медиком за всю его историю.

Учиться было нетрудно. Я вырос в медицинском мире, легко ориентировался и в терминах, и в инструментах. Все давалось мне сравнительно легко. В отличие от американских медицинских институтов, в Индии обучение строится на заучивании материала. Аналитического мышления почти не требуется — знай учи и повторяй наизусть. На подготовительных курсах нас вызывали к доске и заставляли рассказать всю таблицу Менделеева. Я ее до сих пор помню. Мы прибегали к всевозможным техникам запоминания. В медицинском институте мы зазубрили, что симптом болезни печени — сильное покраснение ладоней. Это называется ладонная эритема. Второй симптом — у пациента по всему телу, в основном на верхней части торса, появляются красные пятна, немного напоминающие паутину. Чтобы это запомнить, мы учили стишок, который я запомнил на всю жизнь, а придумал его доктор Бин из Бостона:

Без виски и джина старушка Бертина прожить не могла ни денька. Чуть выпьет немножко — краснеют ладошки и пятна — как след паука.

Дипак учился на два курса старше меня и показывал пример, следовать которому мне было очень трудно. На первом курсе он очень сердился на меня, потому что я не сидел взаперти в своей комнате за учебниками, а ходил в кино или торчал с приятелями в кофейнях и приходил домой затемно. К тому же мне по-прежнему нравились спортивные соревнования. Я несколько лет был лучшим игроком в крикет и в настольный теннис и получил много наград. А мой брат не раз и не два говорил маме, что горд моими спортивными достижениями, но очень беспокоится за достижения академические. Через некоторое время мама случайно встретила в банке того самого доктора Кесвани с кафедры анатомии. Он подошел к маме и спросил, как дела у ее сыновей.

– За Дипака я не волнуюсь, — ответила мама. — Он прилежный ученик. А вот за Санджива мне тревожно: по-моему, он слишком увлекается спортом.

– Не волнуйтесь, я с ним разберусь, — пообещал доктор Кесвани.

Мой сосед по общежитию занимался круглые сутки. Когда бы я ни проснулся утром, как бы поздно ни вернулся вечером — в его комнате всегда горела лампа, он грыз гранит науки. И всячески показывал, что не одобряет моей лености, и это меня злило, так что когда нам с ним предстоял экзамен по анатомии брюшной полости в рамках курса, который читал доктор Кесвани, я не сдержался и заявил:

– А спорим, я сдам лучше тебя!

Сосед принял вызов. Тут уж мы оба засели за учебники и по баллам за письменный экзамен разделили третье место. А во время устного экзамена произошла интересная история. Доктор Кесвани задал мне двадцать вопросов, и я правильно ответил на все.

– Ставлю вам десять баллов из ста, — сказал он. Видимо, решил, что так заставит меня учиться еще усерднее, но не тут-то было. Я был ошарашен и страшно возмутился.

В Индии детям внушают, что учителя надо уважать сильнее всех, даже родителей. Учитель никогда не ошибается. Когда человек взрослеет, ему много раз случается наблюдать, как учитель говорит явную неправду, но мы никогда не возражали — в таких случаях было принято считать, что это мы заблуждаемся, а учитель все равно прав. Иногда потом мы обсуждали это друг с другом.