Управляй своей судьбой. Наставник мировых знаменитостей об успехе и смысле жизни

Чопра Дипак

Сын: Что приносит тебе радость?

Папа: Получать от жизни все безо всяких усилий. (Пытается забросить мяч, сидя в позе лотоса. Снова попал!)

Сын: Ты веришь в Бога?

Папа: По-моему, все мы переодетые боги.

Все мои попадания — кинотрюки (кроме одного раза, когда мне случайно удалось забросить мяч в кольцо), однако при всех подобных отступлениях Готэм слушал меня очень внимательно. Я не претендую на то, чтобы видеть невидимые кирпичики, из которых складывается его личность. Я и в своих-то не разбираюсь.

Готэм сомневается в каждом своем шаге, зато у Маллики, похоже, не бывает никаких духовных сомнений. Готэм мастерски притворяется этаким очаровательным шалопаем и любителем спорта, а Маллике безо всякого труда удается быть доброй и заботливой. Если правы древние риши, наши отношения насчитывают уже сотни жизней, так что в пути дети набрались мудрости не меньше, чем я, и совершенно так же не имеют представления об этой мудрости.

Фильм идет дальше, и Готэм спрашивает:

– Ты правда думаешь, что способен изменить мир?

– Лично я? Нет. Но мир меняется, и я — в команде, которая осуществляет переход, — отвечаю я.

Когда я отважился отбиться от стада, то понял, что нельзя быть маяком и при этом не быть громоотводом. Есть вещи, которые надо говорить вслух, публично и как можно громче. Надо самому стать той переменой, которой добиваешься в окружающих. Нет никакого пути к примирению — примирение и есть этот путь. Вокруг истины медленно, но верно сформировалась отдельная культура, можно сказать, даже отдельный мир. Человечество поражено недугом скептицизма, который подрывает нашу уверенность в себе как в людях, вот почему многие ершатся при слове «истина», как будто его навязывают им с заглавной буквы. А я убежден, что это слово и надо писать с заглавной буквы, только понимать Истину не как набор догм. Напротив, нужно понимать, что истина универсальна. Меня очень трогает высказывание великого бенгальского поэта Рабиндраната Тагора: «Любовь — не просто порыв. В ней должна быть истина, и это закон».

Общеизвестно, что Тагор в 1930 году гостил в Германии у Альберта Эйнштейна в его домике близ Потсдама. Визит длился три дня, их беседа попала на первые полосы газет во всем мире — журналисты нетерпеливо ждали на крыльце, ловя каждое слово. Тагор, как всегда, выглядел словно сказочный волшебник в белом одеянии, с длинной белоснежной бородой, а Эйнштейн был одет в профессорский костюм, и мудрое его лицо и пышная шевелюра уже давно были известны всему миру. Эту встречу описывали расхожей фразой: великая душа сравнивает показания с величайшим мозгом планеты. Тагор почти все время посвятил тому, что убеждал собеседника, что физика упускает в вопросе о творении самое главное — мы живем во вселенной человечества. Именно через нас живет и дышит тварный мир. Все, что происходит, происходит в сознании Бога. Следовательно, Бог мыслит через каждого из нас — прямо в данный момент.

В 1930 году уже набирал силу фашизм, раскручивалась смертоносная пружина Великой депрессии. Тогда, в эпицентре ужасов и тягот, никто не был склонен воспринимать философию божественной любви. Слава Тагора, которая была так велика после того, как ему в 1913 году присудили Нобелевскую премию по литературе, быстро меркла. А люди так увлеклись взаимной ненавистью, что им было некогда думать о своей роли в мироздании. Однако лично на меня Тагор оказал колоссальное влияние, он одним из первых пробудил меня, заставил понять, что молить о преображении не нужно, оно и так происходит вокруг ежедневно и ежечасно. Вступить в команду, которая осуществляет переход, — это очень разумно и правильно, как бы скверно ни выглядел вечерний выпуск новостей.

Я написал книгу «Peace Is the Way» («Примирение как путь»), где говорится о том, как вообще можно преодолеть агрессию, которая вызывает войны. Ведь не бывает так, чтобы человек проснулся поутру и задумался, как бы ему перебить всех врагов, однако общество ради этого жертвует и кровью, и богатством. Как-то раз у Кришнамурти спросили, как положить конец войне, и он горько ответил: «Господа, война начинается лично в вас. Разберитесь, почему. А до той поры все попытки положить конец войнам — не более чем приятный самообман». Очень жесткий и трезвый ответ, свидетельствующей о долгом пути беспристрастного самопознания. В этой книге я написал, что можно выработать у себя мирную ориентацию сознания и более легким путем. Главный вопрос — каким образом мирно настроенным обитателям планеты, которых насчитываются миллиарды, обрести власть, чтобы преодолеть ту силу, которая стремится к войнам.

Ответ заключается в трех понятиях из сикхизма — одного из позднейших ответвлений индуизма. Это слова на одну букву — «сева», «симран» и «сатсанг». Ими на санскрите описывается идеальная жизнь высокодуховного человека, в которой есть место служению (сева), постоянному осознанию своего подлинного «Я» (симран) и участию в жизни общины, сплотившейся вокруг истины (сатсанг). Однако необходимо, чтобы все это набрало критическую массу. Если к подобной идеальной жизни будут стремиться большие группы людей, они высвободят силы, которым материализм противостоять не может, как скала разрушается под дождем, хотя она тверда, а дождь мягок, как дерево падает от ветра, хотя оно прочное, а ветер и вовсе невидим.

Мирное сознание определяет и повседневную жизнь.

Сева. Твои действия никому не приносят вреда, лишь идут всем на пользу. Сева приносит радость понимания, что твои повседневные поступки поддерживают жизнь как таковую. Ты — участник эволюции планеты, а не полномасштабного ее разрушения. Ты живешь в мире со своим разумом, поскольку выполняешь свой долго и служишь Природе во всех ее проявлениях до самого сакрального уровня.

Симран. Ты постоянно помнишь, какова твоя подлинная природа, какова цель твоего пребывания в этом мире. Симран приносит радость расширения перспектив. Тебе больше не нужно быть одиночкой, затерянным в безбрежном море человечества. Ты обретаешь подлинное «Я», подлинную истину. И перед тобой открывается твой личный, уникальный путь к совершенству.

Сатсанг. Ты принадлежишь к сообществу мудрых и миролюбивых. Сатсанг приносит радость жизни без врагов. Весь мир — твой дом родной. Все люди на земле — не просто твои родные, они часть тебя самого. Между поколениями больше не пролегает пропасть, все сообща трудятся на благо общей цели — мира, свободного от нищеты, насилия и невежества.

Нет, все это не безнадежный идеализм. Уже сейчас в мире наметилась мощная тенденция жить именно так, просто ее не видно за завесой хаоса и насилия, которая привлекает к себе всеобщее внимание. А для каждого из нас как для человека мирного главное — понять, что наши действия играют важную роль и что мы не одиноки. Домохозяйка, которая в 1988 году брела в булочную под дождем вдоль Берлинской стены, вероятно, и не представляла себе, что ее потаенная воля к свободе способна разрушить эту стену. Что такое воля к свободе по сравнению с кирпичами, танками и колючей проволокой? Воля — это внутренняя сила, вот в чем ее тайное могущество. Воля — это свойство сознания, которое невозможно уничтожить, и мировые тенденции вынуждены подчиняться коллективному сознанию, когда оно решает, что настало время перемен.

Вот почему мне так понравилось дурачиться, когда я в спортивной куртке «Леброн» играл в баскетбол, а Готэм меня снимал. Я же знал, что стены уже начали падать и падут еще.

Когда Готэм был еще подростком и начиналась первая война с Ираком, я спросил его, что они с друзьями думают о том, чтобы пойти на войну.

– Как это — на войну? — растерялся Готэм, как будто у него в словаре не было этого слова.

А я приехал в Нью-Джерси в разгар вьетнамской войны, на пике антивоенного движения. Я видел, как против сущих детей, немногим старше, чем был теперь мой сын, применяли слезоточивый газ, как в них стреляли, как травили их полицейскими собаками. Однако что-то незримо изменилось. Мы с Готэмом долго разговаривали. И я обнаружил, что война для него — нечто в принципе немыслимое, сколько о ней ни говори. Когда Мать Терезу Калькуттскую спросили, почему она не примкнула к антивоенному движению, она ответила, что примкнула бы к какому-нибудь мирному движению, только таких пока нет. Антивоенное движение подпитывается праведным гневом. Мирное движение выглядело бы иначе. Ему бы не потребовались ни парады, ни демонстрации, а может быть, даже голос. Оно основано на росте мирного сознания во всем мире — у каждого отдельного человека.