Управляй своим миром. Древние стратегии для современной жизни
Шрифт:
Подобное неистовство перед лицом непостоянства нуждается в практике. Отпуская мысли по мере того, как мы наблюдаем их взлёт и падение во время медитации, мы начинаем знакомиться с пространством вне дискурсивности нашего ума. С практикой это пространство становится большим, настолько большим, что способно вместить всё, что происходит за день. Когда мы чувствуем разочарование или возбуждение, мы можем восстановить наш баланс, глубоко вздохнув, взглянув вверх на небо, или просто улыбнуться, растворяя нашу привязанность к тому, что, как мы думаем, должно происходить. Не играя в Поллианну (героиня одноименной детской книги Э. Портер. Поллианна – неунывающая девочка, которая всегда и во всем ищет радость. Пытаясь пережить очень тяжёлые жизненные ситуации, она придумала игру, когда нужно найти хорошее даже в грустном. – Прим.
Недавно я увидел в журнале заметку под названием «Десять вещей, которые нужно сделать, перед тем как умрёшь». У меня в списке только один пункт. Перед тем как мы умрём, мы все должны обрести переживание собственной мудрости и сострадания. Если мы этого не испытаем, список из десяти вещей может легко вырасти до ста или тысячи. Мы будем постоянно приобретать и потреблять, никогда не удовлетворяясь, постоянно пребывать в поисках вещи, которая наконец «сделает это» для нас, так, словно в нашем уме поселился огромный ленточный червь. Такое чувство непреходящего голода является сомнением – сомнением в изначальном добре. Сомнение не признаёт величия нашего собственного существования. Мы не видим, что изначальное добро повсюду. Когда мы обладаем уверенностью в нашей истинной природе, мы можем парить в небе нашего беспристрастного ума вне зависимости от внешних изменений. Настоящая победа в том, чтобы не быть пойманным иллюзией постоянства. Такая свобода позволяет нам расшириться неистово с мудростью и состраданием во всех мирах.
16
Добродетель отпускания
Без привязанности к мифу «я» мы гораздо счастливее.
Если мы внимательно приглядимся к надежде и страху, то обнаружим под ними привязанность. Мы думаем, что, для того чтобы преодолеть привязанность, нам нужно избавиться от того, за что мы цепляемся, – от нашего любимого свитера, от наших отношений или от нашего любимого мороженого. Мы думаем: «Я так зациклен на мороженом, что мне нужно от него отказаться. Я замечаю, как расталкиваю людей, чтобы первому добраться до прилавка». Но проблема не в мороженом и даже не в том, что мы расталкиваем людей. Проблема в нашем воззрении. Мы хотим, чтобы вещи происходили определённым образом, и мы готовы на всё ради этого. Гаруда знает, что достигать нечего. Единственное, чем мы владеем, – это наша привязанность, и эта привязанность порождает карму. Вот как желание приводит в движение наш мир.
Понимание, что привязанность порождает карму, является относительной праджней – лучшим знанием. Развитие праджни требует постоянного размышления. Существуют три вида праджни: когда мы слышим истину, когда размышляем над истиной и затем, когда медитируем и знакомимся с истиной напрямую, в непосредственном переживании. Будда говорит: «Мир текучий, не твёрдый. Фиксация на желании – это то, что причиняет боль. Перестаньте так крепко цепляться». Мы это слышим, и что-то в нас откликается. Правда ли это? Мы размышляем, пережёвываем, обдумываем. Мы присматриваемся к своему поведению. То, что говорил Будда, начинает приобретать смысл. Мир движется, и когда ум пытается его остановить, становится больно. Отпустить – кажется хорошим решением. Нам следует прекратить так крепко держаться. Как это сделать? Мы медитируем. В медитации мы знакомимся с отпусканием. Мы наблюдаем, как мысли возникают, и отпускаем их. Мы расправляем свои крылья, расслабляемся так, чтобы отпустить в любой момент. Гибкость Гаруды – причина и результат отпускания.
Когда мы поднимаемся с подушки для медитации, мы можем продолжать практику отпускания, применяя её в повседневной жизни. Если мы на грани впадения в депрессию или нас увлекает поток мыслей, мы можем вспомнить, что отпускание всегда возможно и что это позволяет нам парить в нашей жизни, вместо того чтобы лежать придавленным ею. Этот процесс требует уговоров. Это как иметь дело с двумя детьми, которые дерутся за понравившуюся обоим игрушку. Если мы убедим одного из детей, что ему не нужна эта игрушка, через какое-то время ребёнок порождает небольшую праджню и отпускает. Он может сразу же развернуться и схватить что-то другое, но этот момент отпускания, пустоты и есть праджня. Ребёнок больше не злится и не жадничает.
Такой момент помогает нам понять, что цепляние никогда не приведёт к продолжительному счастью. Например, любовь к людям и вещам вокруг нас может создать чувство привязанности. Мы хотим обладать тем, что любим. Праджня помогает нам увидеть, что наша привязанность не имеет ничего общего с человеком или вещью, мы просто привязаны к тому, чтобы быть привязанными. Мы действуем на автомате. Мы можем сердиться не на кого-то конкретно, а просто сердиться. Наш гнев находит мишень, и мы фиксируемся на ней. Добродетель Гаруды заключается в отпускании.
Отпускание привязанности – это абсолютная щедрость, потому что она связывает нас с нашей мудростью и состраданием. Это может быть чем-то очень простым: промолчать, вместо того чтобы накричать на кого-то, выключить телевизор, направиться к подушке для медитации и поработать со своим умом. Или рано проснуться для созерцательного размышления о сострадании, даже если хочется поспать подольше. Отпускание – это думать о комфорте других, прежде чем о своём собственном. Это когда ты входишь в тёплое помещение с холодного воздуха и готовишь горячий напиток кому-то другому перед тем, как приготовить самому себе. Это говорить: «Я тебя люблю», когда боишься, что другой не разделяет твоих чувств. Это когда ты просишь прощения, пребывая в полной уверенности, что виноват другой.
Иногда отпускание состоит в том, чтобы просто держать язык за зубами. Когда я бежал мой первый марафон, всё было гладко. Затем где-то на шестой миле я почувствовал, что натёр волдырь на правой стопе. Надевая носки утром, я нарушил главное правило: никогда не использовать новое снаряжение в день серьёзного забега. Что же мне было делать? Снижение темпа повлияло бы на моё время. Мне следовало быть более здравомыслящим, но какое уж тут здравомыслие в беге на 26,2 мили! Я решил бежать, не снижая темпа, чтобы волдырь лопнул. Боль стала видом медитации, и через какое-то время я её отпустил. Я закончил дистанцию с вполне достойным результатом. Друзья, с которыми я бежал, удивились, что я не упомянул про рану, которая к этому времени сильно кровоточила. Но если бы я сказал им об этом, они бы только волновались, но ничего не смогли бы поделать. Было лучше это просто отпустить.
Нам зачастую трудно отпустить что-либо, потому что современный мир пронизан духом конкуренции. Конкуренция не позволяет нам осуществить то, что нам хочется. Это крючок, попытка всегда выигрывать, обходя кого-то другого. Мы хороши такие, какие мы есть, и унижение другого не сделает нас лучше. Пытаться манипулировать окружением, продвигая самих себя, в надежде, что другие упадут, – трусливо, не неистово. Когда победителей спортивных соревнований спрашивают, что они делали, чтобы выиграть, ответ часто указывает на внутренний баланс, расслабление, позволяющие хорошо выступить, и редко на отчаяние, побудившее превзойти кого-то другого. Многие чемпионы говорят, что, когда они пробежали стометровку или прыгнули в длину, поставив мировой рекорд, они не ощущали усилия. Такой баланс – это конь ветров, безличная синхронизация, рождающаяся из отпускания.
Что мы обнаруживаем, когда отпускаем? Пространство. Иногда его называют открытостью, отсутствием эго или пустотой. Оно пустое, потому что мы что-то потеряли? Нет, оно пустое, ибо в нём отсутствуют наши концепции, то, что мы по этому поводу думали. Пустота свободна от наших предположений, и она полна сострадания. Это изначальное добро. Обнаружение его – свобода. Мы понимаем, что предположения – это основа большинства наших переживаний. Мы обнаруживаем, что когда ум и мир пусты и свободны от таких предположений, мы можем жить и парить в пространстве, словно Гаруда, потому что теперь мы движемся с невозмутимостью вместо привязанности.