Упрямая невеста

Гринвуд Лей Б.

Стадо повернули в обратную сторону. Расс, его помощники и Танзи тоже собрались ехать в город. Но не успели отойти от прохода и на пятьдесят ярдов, как грянул выстрел. Расс обхватил Танзи за плечи и заставил пригнуться. Затем они быстро подбежали к телеге и спрятались за нее. Бак, Орен и Уэльт скрылись за выступом скалы.

– Это Стокер, – крикнул Тим Рассу. – Он сейчас с другой стороны прохода.

Стокер снова выстрелил. Пули вонзились в днище телеги, одна из них пробила

доску насквозь и воткнулась в землю рядом с Танзи.

– Продвинься вперед, к передней части телеги, – сказал ей Расс. – Пули пробивают доски насквозь.

– Нам двоим здесь не хватит места, – возразила она.

– Я сейчас выйду и попытаюсь подстрелить Стокера.

– Только не ты, – взмолилась Танзи. – Это убийство разрушит твою жизнь. Ты не сможешь простить себе этого.

– Не волнуйся, с этим я спокойно проживу. Я не смогу простить себе, если он ранит или убьет тебя.

Стрельба внезапно прекратилась.

– Можете выходить, – крикнул Тим. – Шериф только что убил Стокера.

– Что ж, теперь все понятно, – сказал шериф Рассу и Танзи. – У меня достаточно информации для судебного разбирательства. Теперь тебя будут считать в городе героем.

– Меня это мало волнует, – проговорил Расс. – Достаточно и того, что меня перестанут считать мошенником, лгуном и убийцей.

– Помощники Стокера сообщили много интересного. В том числе и о Толли Пуллете. Все уже знают, что вы стрелялись по правилам. Мы все виноваты перед тобой.

– Меня и это не слишком волнует. Я хочу только, чтобы меня оставили в покое и дали мне возможность жить в долине.

– Так и будет. Ты заслужил это, – сказал шериф.

Когда Танзи с Рассом вышли из полицейского участка, к ним подбежал Черепашка.

– Когда вы возвращаетесь? – спросил он. – Я еду с вами.

– А как же тетя? – поинтересовалась Танзи.

– Тетя не станет возражать против того, чтобы я поехал с вами, но ее волнует моя рана.

– Ты прав, Ричард Бентон, – послышался голос Этель Питерс. – Я не возражаю. Надеюсь, вы дадите ему пару дней отдохнуть. Пусть сначала поправится, а потом уж приступает к работе.

Этель повернулась к Рассу:

– Танзи сказала, что научила тебя читать.

Не было никакого смысла скрывать этот факт. Тем более что Расс теперь прекрасно читал и писал. Расс кивнул.

– Значит, ты так и не прочел те письма, которые я тебе присылала?

Он снова кивнул.

– Ты никого не просил прочесть их тебе?

– Мне было стыдно признаться, что я не умею читать.

– И что ты с ними сделал?

– Сжег.

– И ты не знал, что в них было?

– Нет.

– Я хотела тебе помочь, думала, мы могли бы… Ну да ладно,

теперь это уже не имеет значения. Я злилась столько лет, а ты ничего не знал. Как глупо.

– О чем это вы? – вмешался Черепашка.

– Это вас не касается, молодой человек. Вы и так создали всем окружающим массу трудностей.

– Я! Да что такого я сделал?

– Речь, вероятно, идет о дневнике, – заметила Танзи.

– Ох, – благородный гнев Черепашки мгновенно испарился.

– Этель, можно вас на минутку? – раздался позади голос шерифа.

– В чем дело?

– Это касается завещания Стокера.

– Я ничего об этом не знаю. Вам следует поговорить с его адвокатом.

– Уже поговорил. А теперь мне нужно поговорить с вами. Не догадываетесь, кому он завещал свое ранчо?

– Понятия не имею.

– Вам, единственному человеку, как он пишет, который общался с ним совершенно бескорыстно.

Впервые в жизни Этель Питерс упала в обморок.

– Я буду скучать без Черепашки, – сказала Танзи.

– Он тоже будет скучать без нас, – вздохнул Расс. – Теперь ему придется помогать тете управлять самым большим ранчо в Колорадо. Ему пригодится все, чему он научился здесь, в моей долине.

Они возвращались на свое ранчо в коляске Этель, которую им подарил Черепашка. Танзи начала было возражать, но Черепашка искренне обиделся, и пришлось принять подарок.

– Забавно слышать, как Черепашка успокаивает Этель, – сказала Танзи. – Но ведь он действительно многое умеет, и Этель, похоже, начинает ему доверять.

– И все же последнее слово всегда будет оставаться за ней. Она умная и привыкла всеми командовать.

– Ты знал о том, что она все еще любит тебя? – спросила Танзи.

– Мне в голову это не приходило. Она всегда придиралась ко мне, выискивала у меня недостатки.

– Если женщина придирается, значит, любит. – Танзи засмеялась.

– Именно поэтому ты постоянно обвиняешь меня во всех смертных грехах?

– Просто никто другой не захотел бы слушать мои придирки, – ответила она.

– Да, приходится терпеть, потому что мне некуда деваться. И я готов терпеть это до конца жизни. А взамен хотел бы получить только одно.

– Что именно?

– Твою любовь. Ради нее я на все готов.

– Я больше не буду упрямиться, потому что люблю тебя.

– Это прекрасно!

Танзи хлопнула Расса по плечу. Он засмеялся и обнял ее. Расстилающаяся перед ними долина прекрасна, но чересчур велика. Рассу так хочется поскорее добраться домой и заключить Танзи в объятия. Они любят друг друга. Впереди у них целая жизнь. О чем еще можно мечтать!