Упрямица
Шрифт:
Герр Маккет вдруг замялся. Минуту он размышлял, не оставить ли все как есть. Казалось, еще чуть-чуть – и он раздумает приводить свой план в исполнение. Но эта слабость прошла, и он твердо объявил Ильзе свое решение.
Он ожидал бури, укоров, слез, мольбы… Однако ничего подобного не произошло. Ильза, правда, поперхнулась от испуга и не могла выговорить ни слова. Она лишь бросила укоризненный взгляд на мачеху, которую сочла виновницей этого кошмара, но до поры затаила бурю в душе…
«Нет, ни за что на свете она не должна понять, как горько мне будет покинуть родные места, отца и все, что мне дорого! О да, это
– Ну что же ты молчишь, Ильза? Ты, верно, сама сознаешь эту необходимость, понимаешь, что тебе нужно, наконец, заняться делом, учиться, не так ли? Ведь твои познания далеки от совершенства. Правда ведь, детка?
– Ничего я не сознаю! – выпалила Ильза. – Ты сам мне повторял сколько раз, что девочкам незачем так много учиться, что ты не любишь «синих чулков»… Да-да, папа, это твои слова! А теперь вдруг говоришь иное! Теперь я должна уехать в чужой город и сидеть на школьной скамье с глупыми девочками в модных прическах и учиться, пока голова не пойдет кругом… Но это хорошо! Я хочу уехать скорее. Да, я рада отъезду! Скорее бы настало первое июля!
Девочка порывисто встала, бросила остатки завтрака на стол и убежала к себе наверх. Только тут она дала волю слезам и, рыдая, бросилась на постель.
Фрау Анна так хотела пойти следом, прижать Ильзу к своему любящему сердцу!.. Она понимала, что творилось у девочки на душе, но знала и то, что Ильза не захочет ее понять и грубо оттолкнет. Поэтому она осталась на веранде, не теряя надежды, что когда-нибудь доброе сердце девочки откликнется на ее материнскую любовь.
Глава II. Отъезд
Июнь близился к концу, назначенный срок быстро приближался. Фрау Анна занималась гардеробом падчерицы, выписанная из города швея помогала ей шить для Ильзы белье.
Герр Маккет навел справки, есть ли в пансионе свободные места. Вскоре начальница, фрейлейн Раймар, ответила, что вакансия есть, и прислала список вещей, необходимых каждой воспитаннице при поступлении в ее школу.
Ильзу этот список очень рассмешил: по ее мнению, там было множество самых бесполезных вещей. Особенной глупостью ей показались передники, которых она никогда в жизни не носила.
– На что мне передник? Да и кому они вообще нужны? – сказала она фрау Анне, которая укладывала ее вещи в корзину. – Я, во всяком случае, и не подумаю их носить! Ты мне их, мама, с собой не давай.
– Придется подчиниться воле начальницы, раз уж у нее принято, чтобы девочки ходили в передниках, – улыбнулась фрау Анна. – А впрочем, почему бы их и не носить? Посмотри, как изящно сшит черный, как красиво расшиты гладью на нем фестоны [3] . А этот белый передничек с вышитым нагрудником и кармашком! Разве это не настоящее украшение для молодой хозяйки?
3
Фестон – зубчатая кайма на женской одежде, служащая украшением.
– Вот новость! Этого еще не хватало! – воскликнула обиженно Ильза. – Я и не думаю помогать по хозяйству. Ты полагаешь, что я там буду пачкаться на кухне или убирать комнаты? Нет, не стану я носить передники! Ни за что! Так и знай!
– Не преувеличивай, Ильза! – возразила фрау Анна, начиная сердиться. – Ты прекрасно знаешь, что никто не будет требовать от тебя ничего подобного. Если же ты ни под каким видом не хочешь носить передники, то попроси об этом лично начальницу. Посмотрим, может быть, она и исполнит твою просьбу!
– Буду я еще спрашивать, это не ее дело! – фыркнула Ильза.
Она повернулась спиной к фрау Анне и вышла из комнаты. В этот момент девочка просто ненавидела мачеху и не хотела обращать никакого внимания на изящные вещицы, которые создавали ловкие пальцы фрау Маккет.
Отцу Ильза объявила, что сама, без посторонней помощи, уложит свои любимые вещи, и изъявила желание, чтобы никто не знал, какие именно.
– Великолепная идея, Ильза! – обрадовался герр Маккет. – Конечно, возьми с собой все, что может порадовать тебя в пансионе.
И он тотчас же послал в город за изящным чемоданчиком. Ильза обрадовалась и впервые за долгое время бросилась отцу на шею:
– Папочка, мой добрый, миленький папуля, как я тебе благодарна! – повторяла она, целуя и обнимая его, а герру Маккету сделалось вдруг так нестерпимо грустно, что он вынужден был отвернуться, чтобы скрыть слезы.
Накануне отъезда девочка заперлась в своей комнате и начала укладываться. Но как! Все, что она считала необходимым взять с собой, Ильза швыряла в чемодан как попало: сначала туда отправилось ее безобразное хлопковое платье с рыжим поясом, потом высокие сапоги (как были, нечищеные, в пыли и грязи от последней прогулки), затем старая пискливая гармоника, новый ошейник с длинным шнурком и чучело канарейки. Придавив все хорошенько руками, девочка схватила склянку, в которой сидела древесная лягушка, вытащила из комода батистовый носовой платок, накрыла им банку и завязала веревочкой. Затем наделала в платке ножницами маленьких дырочек и натолкала в баночку мух.
– Ну вот, прекрасно! – сказала она, весьма довольная своей упаковкой. – Теперь тебе будет хорошо, моя лягушечка, есть чем перекусить в до роге.
Непостижимо, как только банка уместилась в переполненный чемодан! Закрывая его, Ильза прищемила платье, но расправила его немного, уперлась в крышку коленками и наконец защелкнула замок. Ключ от него она надела на веревочку и повесила себе на шею.
Когда все отужинали и родители еще сидели за столом, Ильза вышла на птичий двор проститься со своими пернатыми друзьями, а оттуда отправилась к лошадям и собакам. Щенки Дианы уже выросли и сильно привязались к Ильзе. Они и теперь не давали ей проходу, цеплялись за ноги, просились на руки и визжали от нетерпения и радости. Прощаясь с ними, Ильза залилась горючими слезами.
Рядом с ней стоял кучер Йохан. Он знал Ильзу с первого дня ее жизни и прямо-таки обожал маленькую хозяйку. Увидев слезы девочки, он тоже расчувствовался, и две крупные слезы покатились по его темным морщинистым щекам.
– Когда вы вернетесь, фрейлейн, – всхлипывая, начал он, отирая лицо рукавом, – вы уже будете взрослой девушкой. Все уже будет не то. Да что уж говорить, прошлого не воротишь! А псы-то как выть будут! Они тоже вон как умны! Тварь бездушная, а ведь все понимает. Смотрите, вон, как ластятся! Будто знают, что завтра хозяйки нашей уж не бу-у…