Упрямица
Шрифт:
Мерседес нашла в своем саквояже мешочек с лекарственными снадобьями, который всегда брала с собой в поездки. Оглянувшись в поисках Лусеро, она не обнаружила его возле лагерного костра. Она направилась в сторону источника, откуда доносился глухой, ровный шум падающей воды, и увидела мужа, сидящего на скале у края небольшого озерца. Сияние луны отражалось от его обнаженных плеч. Он смывал с кожи засохшую кровь.
– Позволь мне заняться этим, – сказала она, снимая грязевой компресс, который он наложил на самый страшный порез, рассекающий
Он взглянул на нее растерянно, но тут же на лице его появилось обычное насмешливое, самоуверенное выражение.
– После сегодняшних событий я подумал, что ты предпочтешь держаться от меня на расстоянии.
– Я уже сказала тебе, что твои раны нуждаются в уходе.
Ее руки убрали с его тела клочья одежды. Кончики ее пальцев невольно коснулись мускулов, упруго натягивающих кожу.
– О, какая образцовая жена, – прошептал Ник, – чувство долга у нее всегда на первом месте.
Он горел желанием, но не осмеливался коснуться ее, заключить в объятия свою любимую женщину с растрепавшимися волосами, разбросанными по плечам и сияющими в серебристом лунном свете.
Он страстно хотел погрузить руки в этот нежный шелк, прижать ее крепко к себе, насладиться женским теплом и мягкостью, войти глубоко в бархатистую глубину ее лона прямо здесь, прямо сейчас… в этой целебной грязи.
Ник взглянул на свои окровавленные грязные панталоны и сапоги, отдавая себе отчет, кто он и кто она и как он недостоин такой женщины, как она. Он пытался внушить себе, что заслуживает ее благосклонности больше, чем его братец, что Лусе пренебрегал ею и обращался с ней отвратительно.
«Но я ничем не лучше него. Я такой же убийца».
Мерседес ощущала нарастающее в нем напряжение. На его лице отразилась внутренняя борьба. Неверный лунный свет резкими тенями искажал его черты. Трудно было прочесть что-нибудь на его лице, но рука его, начавшая дрожать, выдала его.
– Тебе больно?
Почему она задала подобный вопрос?
Он сухо рассмеялся:
– Моя боль иного свойства.
Николас с угрюмым видом забрал у нее остатки своей рубахи.
– Мои порезы пустяковые. Эта вода излечит их.
Он приподнялся, она задержала его.
– Я постираю и починю рубашку, – вызвалась Мерседес поспешно, чересчур поспешно.
Ник был слегка озадачен. Проведя кончиками пальцев по ее щеке, он сказал:
– Ты вела себя очень храбро.
– Я была напугана до смерти.
– Однако держалась молодцом.
– Ты тоже.
Она мельком взглянула на его кинжал, потом принялась вытаскивать пробку из флакона с лекарством. Внезапно пришедшая на ум мысль заставила ее проговориться:
– Ты дрался левой рукой!
Николас знал, что Хиларио уже обратил на это внимание. Он рассчитывал, что подобная деталь ускользнет от нее, но надежда его не оправдалась.
Он пожал плечами.
– Однажды, два года назад, я упал с лошади и сломал правую руку. Мне пришлось научиться пользоваться левой.
Бойкий ответ и правдоподобное объяснение, во всяком случае, на его взгляд.
«Война так сильно повлияла на всех, – подумала она, – Лусеро участвовал в стольких битвах, побывал в самых отдаленных краях, проделал весь путь до Мехико и даже был представлен к императорскому двору».
Мерседес узнавала об этом из его писем, посланных дону Ансельмо. Как это было давно! Впрочем, прошлая жизнь Лусеро мало интересовала Мерседес. И все же, повинуясь безотчетному любопытству, она спросила:
– В придачу ты выучил еще английский?
– Я обнаружил в себе немало скрытых талантов, дорогая.
Мерседес изучающе посмотрела на него. Она и не знала, как реагировать на его слова.
Ее потрясла жажда убийства, охватившая его, чему только недавно она была свидетельницей, его варварская страсть к кровавому единоборству. И все же этот загадочный человек, так изменившийся за годы отсутствия, притягивал ее.
Она смазала ему рану целительной мазью и выпрямилась. Он тоже встал и привлек Мерседес к себе.
Безмолвно, тесно прижавшись друг к другу, они проследовали к лагерному костру.
7
Проезжая по широкой изви-листой долине Рио-Сонора, Мерседес не уставала любоваться, с какой грацией истинного идальго Лусеро управляется с конем. Он восседал в седле так уверенно, словно составлял с животным единое целое. В каждом его жесте ощущалась властность и высокомерие аристократа, за которого она и вышла четыре года назад. И все-таки он был другой.
Ее мысли вернулись к моменту пробуждения в предрассветный час, когда она покоилась в его объятиях под плотными шерстяными одеялами.
Вчера он предстал перед ней диким воином, приблизиться к которому было страшно. Однако она решилась лечь рядом с ним, и он не стал ни применять силу, ни предъявлять свои права… Он только согрел ее своим теплом.
И она спокойно уснула, прижавшись к его груди. Рядом был Хиларио и другие слуги, и уютно потрескивали сучья в костре.
Простота их общения, отсутствие всякой стеснительности перед слугами, неожиданная нежность, исходящая от его могучего тела, ввергли ее в состояние блаженства и умиротворения.
Что творит с нею этот человек, которого она поклялась не подпускать к себе? Он уже подарил ей одну краткую ночь страсти, дал ей познать чувственную тягу женщины к мужчине, таинственную и властную. Этого было достаточно, чтобы пробудить к жизни ее молодое неопытное тело.
Теперь новые ощущения, вызванные его трогательной заботой о ней, приподняли их отношения на какой-то иной, более возвышенный уровень. Поступает ли он так с целью еще сильнее ранить ее впоследствии? Она не должна отдавать ему в руки власть над собой. Что бы он ни предпринял, она не поступится своей независимостью, не нарушит данную себе клятву. Иначе она превратится в жалкое подобие женщины, какой стала донья София.