Уральская матрица
Шрифт:
Христианство вырвало у «матрицы» её героев, потому что малолюден был Урал, не хватало своих подвижников. И языческие чудеса заменили чудеса православные.
Как для канонизации, так и для звания Мастера годятся далеко не все значимые персоны. «Матрица» чувствует это очень тонко. Например — Татищев. Основатель Перми и Екатеринбурга не вошёл в «уральский пантеон». Видимо, слишком жесток он был к раскольникам и башкирам — носителям «матрицы». И потому никак не удаётся на Урале «протащить» Татищева в миф.
Не повезло и Мамину-Сибиряку, который, как и Татищев, выполнил все условия «матрицы». Кроме последнего — чуда. Мамин-Сибиряк оказался беден талантом, не было в нём этого чуда, а потому и «матрица» осталась глуха, сколько бы ни цитировали Мамина краеведы.
Зато уже в «матрице» фигуры Данилы Зверева и Павла Бажова. Им только ещё не хватает «патины времени». Будет стоять Урал — появится и патина. «Матрица» же никуда не делась. Где-то там, в недрах хребта, в глубинах сознания её плавильная печь работает по-прежнему. И какого нового кузнеца она перекуёт в Гефеста, — не знает никто.
ДЕРЖАВА В ДЕРЖАВЕ
Даже не специалист догадается, что название села Орда отсылает к татарам. Но местные краеведы стеснительно говорят: возможно, село наше получило своё имя от страны Артании. Орда расположена в Сылвенско-Иренском поречье. Артания славян Х века лежала на Волге где-то в районе нынешнего Ростова Великого. Ни к Сылве, ни к Ирени её и за уши не подтащить.
Более известна ситуация с другой мифической страной — Биармией. В Биармию на разбой ходили варяги — норманны, мурманы. Отождествить Биармию с Пермской землёй догадался шведский вояка Страленберг. После поражения под Полтавой он попал в русский плен, очутился на Урале и выдал идею, которая мгновенно превратилась в уральский миф. Хотя если Биармия и могла найтись, то, скорее всего, в низовьях Северной Двины, где стоит Архангельск.
Впрочем, всем народам свойственно придумывать себе великих предков и легендарные страны, что существовали на их землях в незапамятной древности. Однако на Урале это свойство мышления внезапно обрело особенную живучесть. История Урала — словно река, струи которой то и дело завиваются в воронки. И рождаются «страны» — вроде страны Вису или страны Югра. Будто бы в перенасыщенном растворе народов стихийно начинается процесс кристаллизации государств. Будто бы какие-то отдельные течения вдруг заворачиваются в кольцо, замыкаются на себя, изолируются от общего потока.
Удивительное свойство порождать внутри себя новые «страны» присуще Уралу и ментально, и исторически. То есть, эта свойство «вмонтировано» в «уральскую матрицу». Едва отыскивается какое-то отличие — этническое, культурное, социальное, — как носители этого отличия тотчас выгораживаются из окружающего мира. Так «выгородились» арии, что построили Страну Городов. Так «выгородились» булгары, которые не «подселялись» в местные городища, а возвели собственную «державу в державе»: города-фактории Ибыр, Сибыр, Афкуль и Чулман. Но всё-таки арии и булгары были пришельцами.
А на Урале отгораживались не только от чужаков, но и от своих одноплеменников. Даже от тех, кто был «гарантом независимости». И этническая принадлежность «отщепенцев» не играла никакой роли. То есть, это свойство порождал Урал, а не ментальность этноса. Первыми это испытали русские.
В 1451 году на Колве было провозглашено княжество Пермь Великая — последнее удельное древнерусское княжество. Первым русским городом Урала стала его столица — Чердынь. Княжил здесь князь Михаил — сын князя Перми Вычегодской Ермолая. А Ермолай обрёл свой северный престол под московским мечом. Но Пермь Великая не считала себя колонией Москвы — или Новгорода, или Устюга, или Вятки. Под крыло московского орла Пермь Великую в 1472 году вернул воинский поход князя Фёдора Пёстрого, да и то лишь тогда, когда Москва на реке Шелони разгромила Новгород. От греха подальше, в 1505 году Москва вообще упразднила княжество Пермь Великая.
Татары вели себя точно так же. От Золотой Орды «отложилось» Сибирское ханство. Хан Ахмет из династии тайбугинов в 1495 году убил хана Ибака и тем самым откололся от Восточного улуса Золотой Орды со столицей в Бухаре. Хан Он-Сон перенёс столицу Сибирского ханства на Иртыш в Искер. Только в 1563 году Бухара вернула Сибирь, когда хан Кучум убил сибирского хана Едигера — железной палкой переломил ему позвоночник и бросил живьём на съедение зверью. Кучумово ханство простояло 19 лет — до похода Ермака.
Но свято место пусто не бывает, и на руинах рухнувших держав поднялась новая — вотчина Строгановых. Она появилась на Каме в 1558 году, когда Иван Грозный дал сыновьям своего любимца Аники Строганова Жалованную грамоту на земли в Приуралье.
У Строгановых было не просто землевладение, а именно «внутренняя империя». Со своими законами, со своим войском, с правом крещения инородцев и с правом ведения внешней политики на востоке. Выделяя Строгановых из общего «контекста», в 1610 году русская власть дала им небывалое звание — «именитые люди». Свод русских законов — Соборное Уложение 1649 года — перечислил наказания: за измену, за убийство, за воровство… и за то, что Строгановых назовут без отчества.
Такой же самодостаточной, изолированной структурой стала и «империя» Демидовых. Правда, её никто не утверждал де-юре, официально. Но де-факто, на деле, на демидовских заводах царил свой закон и порядок — не похожий на общероссийский, отдельный. Убеждённость в том, что демидовские владения — это «держава в державе», до сих пор подпитывает легенду о мастерах, что в подвалах Невьянской башни чеканили деньги Демидовых. Акинфий Демидов испугался императорских ревизоров и открыл шлюзы тайного канала: затопил подвалы вместе с мастерами. Может, этого преступления и не было, но легенда — уральское «чудо преображения» на «месте встречи» рода Демидовых и понятия «самостоятельное государство, у которого всегда есть своя валюта».
И, конечно, лучшим примером уральской «державы в державе» является держава горнозаводская. В её организации и в её судьбе проявились все «матричные» свойства Урала, в том числе и склонность порождать «внутренние империи».
Советская эпоха стала временем возрождения «уральской матрицы». От начала эпохи и до её финала, а то и позже, по Уралу шагал специфический «парад суверенитетов».
Самостоятельным государством всегда стремилась стать Башкирия. Бесконечные бунты XVII–XVIII веков — лучшее свидетельство неискоренимой жажды «официальной самобытности». Впервые она была удовлетворена (конечно, не полностью) лишь в 1917 году, когда на курултае в Оренбурге шуро (совет) объявил о создании республики Башкурдистан. В 1919 году Башкирское правительство заключило с Советской властью соглашение об учреждении Башкирской автономной республики (БАССР). Её территория была расширена в 1922 году. А в 1992 году БАССР превратилась в республику Башкортостан.