Уркварт Ройхо
Шрифт:
К родной для богатыря Глуха деревне прибыли ближе к вечеру. Она находилась в пяти километрах от жилища "домашнего" барона и рядом с ней дорога улучшилась, стала шире и земля была утрамбована копытами лошадей и колесами повозок. Однако свежих следов на ней не было. Мы остановились на околице, и прислушались. Собак не слышно, да и всех остальных звуков, которые должны быть в деревне, не слыхать, ни мычанья коров, ни голосов. Тишина, которую бы впечатлительный человек мог бы назвать мертвецкой и после этого содрогнуться от страха. Мне, надо сказать, тоже было не по себе. Однако до темноты было еще около двух часов и, не желая показать перед настороженными
После этого я погладил нервно переступающее с ноги на ногу верховое животное по морде, и произнес:
— Тихо! Тихо! Спокойно!
— Что делаем, господин граф? — с усмешкой, видимо, ожидая увидеть страх молодого аристократа, спросил меня старший над воинами, десятник Юр Кипа, кряжистый усатый мужик с округлым полным лицом.
— Мы с Фредриком в деревню, — ответил я, посмотрев на охотника, который слезал со своего конька, — а вы пока нас здесь подождите. Если что, будьте готовы к тому, что придется удирать. До ближайшей деревни пятнадцать километров, а там все тихо. Так что, если придется драпать, там отсидимся.
— Понял, — ответил десятник. — Но я с тобой пойду, господин граф, а силача, — он кивнул на Фредрика, — здесь оставим. А то, не дай боги, убьют тебя, и доказывай потом, что ты сам в лапы мертвяков пошел, а не мы тебя бросили. Мы наемники, и для нас репутация это все.
— А есть с чем пойти?
— Найдется.
Десятник ловко спрыгнул на землю, передал поводья лошади одному из своих парней и оправил кожаную куртку-накидку, под которой у него звякнула кольчуга. После чего он отстегнул от седла чехол для дротиков, открыл его, и в руках Кипа оказалось короткое копье с серебряным узорчатым наконечником в виде острого широкого листа.
— Хорошая вещь, — отметил я. — Наверное, дорогая?
— Да уж, — прокряхтел Юр, — не из дешевых. Мы когда на северо-востоке Эранги наемничали, у каждого воина такое оружие было, цена двадцать иллиров, но копье того стоит. Ладно, не об этом сейчас разговор. Пошли?
Я оправил свою накидку, подтянул ремень, на котором висел корт, в правую ладонь взял кинжал с закрытой витой гардой и тридцатисантиметровым клинком, на лезвие которого было выдавлено шесть рун, и кивнул:
— Да.
Мы вошли в деревню и двинулись по основной улице, вдоль которой и лепились все убогие жилища местных крестьян, приземистые деревянные срубы без окон. И на двери первой же такой избы десятник и я заметили длинные полосы, следы когтей, словно по толстым доскам дикое животное скреблось. Кипа толкнул дверь, но она была заперта изнутри. Тогда он постучал в нее и спросил:
— Эй, хозяева, есть кто дома?
Внутри шуршание и испуганный женский голос:
— Есть. А вы кто?
— Подмога. Мертвяки где?
— Не знаем. Мы уже три дня не выходим, боимся. Мужик мой вышел и все, с тех пор ни слуху, ни духу. Видать, погиб, а у нас ни питья, ни еды. Помогите!
Женщина заплакала, а десятник прикрикнул:
— Цыц, баба! Поможем.
После этого, поняв, что в этом месте полезной информации не получим, мы направились дальше. Все дома слева и справа были закрыты на запор изнутри, а в них находились перепуганные местные жители. Мертвяков пока видно не было, и мы вполне спокойно дошли до маленькой площади в центре деревни. Здесь находился дом старосты, и именно в этом месте нам попались первые восставшие из могил люди.
Честно говоря, я ожидал чего-то необыкновенного и жуткого.
На самой площади было пусто, и только пятна засохшей сукровицы, свернувшейся в бурые комки, и клочки простой серой холстины, которые валялись вокруг, говорили о том, что здесь произошло нечто плохое. Мертвецы, видимо, находились за домом старосты, оттуда шло основное зловоние и звуки. И переглянувшись с Кипой, мы направились туда. Шаги наши были почти неслышны и, повернув за угол деревянного дома, за его срубом мы обнаружили первых восставших метвецов.
Всего, умертвий было трое. Они нависли над телом какого-то бедолаги, рвали его на части, и запихивали кровавые куски мяса себе в рот. Это значило, что они находятся в третьей стадии своего развития. Первая, просто убийство любого живого существа. Вторая, уничтожение разумного живого существа. Ну, а то, что мы наблюдали, это уже потребление крови и органики для преобразования мертвого тела в более удобную и быструю мертвецкую модель, пока еще относительно слабую, и с которой можно бороться, разумеется, если есть чем и не очень сильно бояться.
Тем временем, твари почуяли живых людей. Они оторвали свои морды от трупа и посмотрели на нас. Мы, соответственно, на них, и зрелище это было очень отвратительное. Лица мертвяков напоминали человеческие, но из-за того, что разлагающаяся плоть, в которой копошились толстые жирные черви белого цвета, отваливалась от костей, они напоминали какие-то слоеные пироги с начинкой. Бр-р-р! Мерзость! А тут еще и зубы, гнилые пеньки на свежих клыках, отросших после того, как трупы выбрались из своих могил. Глаз при этом у них не было, они уже давно разложились. Волосы на черепе редкие, и свисали клоками. На голове виднелись проплешины, а у одного, через дырку в темечке даже мозг проглядывал, и в нем шевелилась некая черная субстанция. А еще, что привлекало внимание, это руки, на которых вместо пальцев находились когти.
Нежить встала и двинулась на нас, а я замер в каком-то легком ступоре. Смотрю на тварей перед собой, глаза цепляются за одежду, одутловатые бледно-розовые морды и раны, клыки в крови и когти, и это начало вгонять меня в шок. Но к счастью, рядом был опытный десятник, который выкрикнул:
— Граф! Не спи!
Наваждение от омерзительного зрелища схлынуло моментально, и я приготовился к бою. Ноги полусогнуты, взгляд ни на чем не фокусируется и не задерживается, а голова думает только о деле.
"Запомни, — вбил я в себя установку, — только один удар, желательно, в голову, и отскок. Больше ничего, этого достаточно, твои основные козыри в этой игре безостановочное движение и быстрые атаки".
Расходясь полукругом, твари приближались к нам, и первым начал действовать Кипа, который метнулся вперед, и наконечник его копья, прошелся по боку одного из мертвяков. После этого, два других повернули на него. Но десятник отскочил в сторону, и пришла пора действовать мне. Длинным прыжком, я приблизился к тому, кто был ко мне ближе всего, и узкий клинок моего кинжала прошелся по его черепной коробке. Тут же, перекат по грязной земле, под руками другого мертвеца, который среагировал на меня достаточно быстро, и опять я на ногах.