Уркварт Ройхо
Шрифт:
Один час сменялся другим, уходила ночь, и наступал день, свет пропадал и появлялся, люди выходили на двор, и снова покидали его. Девушка смотрела на них, а в ее голове царили сумбур и беспорядок. Инна не знала, сколько времени прошло и что происходит. И мозг, спасая разум девушки, просто-напросто отключил все ее переживания. Со скрупулезностью, она фиксировала то, что видели глаза и слышали уши, но не анализировала это, оставляя все на потом и, в конце концов, впавшая в ступор девушка, превратилась в простого механического наблюдателя, который уже не ощущал ни голода, ни холода. И так продолжалось до тех пор, пока все люди в жилище барона Пертака не стали покидать
Разум девушки вновь частично включился в работу. Она ощутила, что замерзла, а тело ее затекло и ей очень трудно, практически невозможно, пошевелиться. Но все же она сделала несколько движений, развернулась, посмотрела в сторону двери и увидела перед собой настоящего призрака.
Грозной ужасной тенью существо из потустороннего мира возвышалось на ней, и что-то говорило. Но Инна, которая утонула в темных провалах глаз давно умершего человека, его не слушала, хотя все слышала и запоминала. И сколько времени длилась речь потустороннего существа, в тот момент она не знала. А когда призрак, сказав все, что хотел, покинул святилище Улле Ракойны, просто пройдя сквозь дверь, девушка подползла к ногам мраморной статуи своей богини, которой поклонялись все женщины герцогства Мариенского. После чего она обняла ее холодные ноги, и ее перегруженный впечатлениями, страхом и переживаниями разум погрузился в спасительную тьму беспамятства.
Империя Оствер. Герцогство Мариен. 22–23.03.1403.
Утро следующего дня порадовало. Тучи рассеялись, и выглянуло солнце. А настроение у меня было превосходное. Новых оживших трупов в деревушке барона Пертака не появлялось. Наемники, уже успевшие ночью покуролесить с местными женщинами, перешучивались и были готовы к подвигу, а староста деревни рассказал мне все, что знал о поместье своего покойного господина. Так что можно было выдвигаться к жилищу барона, и я отдал приказ выступить.
Наши лошади, отфыркиваясь, бодрой рысью двинулись по дороге к замку-поместью покойного феодала Пертака, и рядом со мной пристроился десятник Юр Кипа.
— Каков дальнейший план, господин граф? — спросил он меня.
— Подъезжаем к поместью, проводим разведку, а дальше по обстановке. Если с домочадцами Пертака все в порядке, то забираем то, что нам причитается, и покидаем эти места. А если там призраки, которые всех запугали или с ума свели, придется с ними драться и победить их, а потом все равно, забрать неправедно нажитые бароном богатства и возвращаться в замок Сараны.
— А не может так получиться, что живых людей в поместье уже нет?
— Наверное, может. Но такие случаи, когда нематериальные существа уничтожали людей, насколько я знаю, очень редки, для этого необходимо очень много сил иметь. Призраки в основном на психологию и страх давят, чтобы потом запуганных людей взять под свой контроль и заставить их делать то, что им нужно. И в этом случае все зависит от того, насколько сильна защита у слуг и домочадцев Пертака, и какая у них сила воли.
— Но никто из поместья в деревне так и не появился, а это странно.
— Причин для этого может быть много. На месте разберемся, что и как в доме покойного барона, наследниками которого мы являемся. — Я посмотрел на наемника. — Ты как Юр, не против звонких золотых "иллиров"?
— Конечно, нет. Только о том, что нам премия помимо контракта обломится, Гаяру говорить не надо. Пусть это будет нашими небольшими премиальными за драку с мертвецами.
— Это само собой. Но и вы, про то, что я часть добычи при себе оставлю,
— Будьте спокойны, господин граф, в этом деле у нас обоюдный интерес. Впрочем, как и у всех, кто по поместьям разъехался, основную часть добычи в общий котел, а малую толику себе. Так всегда было и, наверное, будет.
Пять километров до поместья Пертака преодолели быстро, и вскоре мой отряд оказался перед высоким холмом, на котором в окружении хозпостроек и нескольких старых дубов, стояли три бревенчатых трехэтажных здания, напоминающих боярские хоромы Древней Руси, по кругу обнесенные высоким палисадом. Следуя по дороге, мы выехали к воротам, которые, что странно, были открыты настежь, а пространство перед ними было истоптано многочисленными свежими следами сапог и мягких женских туфель. Наемники приготовили к бою свои мечи и арбалеты, а мы с Кипой достали заклятое оружие. Затем, как и вчера, старый воин и я спрыгнули с лошадей, передали их под присмотр бойцов, и первыми двинулись во двор поместья.
Во дворе царила тишина, а вокруг нас не было ни единой живой души. Видимо, мы опоздали, призраки прогнали из этого места всех людей, получили, что хотели, и ушли туда, откуда заявились в наш мир. Было бы иначе, наши лошади вели бы себя нервно, а так, животные были спокойны, а оружие мы держали наготове только по привычке
Удостоверившись, что все тихо, мы начали осмотр зданий. Сначала занялись центральным, господским, теремом. Никого. Все вещи на своих местах, комнаты, кабинеты, спальни и обширный обеденный зал пусты, а в очагах, поворошив золу, удалось наскрести немного угольного жара, и из этого Кипа сделал вывод, что люди покинули поместье не далее как прошлым вечером, примерно в то время, когда мы с мертвецами в деревне дрались. И только в кабинете хозяина, на втором этаже, была выломана мощная дубовая дверь, которую разнесли в щепки, и выдран кусок пола, а так, все в порядке.
После господского дома, мы направились в правое строение, в котором жили слуги и дружинники. Здесь, наоборот, полнейший хаос, много разбитой мебели и рваной одежды, раскиданное оружие, мечи из дешевого сыродутного железа, рваные кольчуги и один сломанный арбалет. Кругом беспорядок и видны следы борьбы, но нигде нет пятен крови или трупов.
Примерно такую же картину мы ожидали увидеть и в левом тереме, где находились мастерские барона Пертака, хранилось продовольствие, одежда и прочие припасы. Однако набитые соленьями и копченостями подвалы и первый этаж прошли, все спокойно, вещи лежали на своих местах и везде все то же самое безлюдье. Следом второй, и опять тишина и покой. А вот на третьем нас ждал сюрприз. Одна из дверей, за которой, как мы знали, должна была находиться молельня почитаемой в этих местах женской богини-покровительницы Улле Ракойны, была заперта изнутри.
Кипа плечом толкнул не очень крепкую, сделанную из старых сосновых досок дверь, и она вздрогнула. Следующий удар мы уже нанесли вдвоем, на раз-два, и вынесли хлипкую преграду с одного удара. В двери что-то хрустнуло, звякнул свалившийся на пол металлический предмет, оказавшийся железным накладным запором, и мы оказались внутри.
Десятник и я были готовы к бою. Но драться в помещении было не с кем, хотя живой человек внутри имелся. У закрытого дорогим стеклом окна, возле небольшой мраморной статуи, изображающей строгую женщину в белых свободных одеждах, с крыльями за спиной, обняв ноги богини, лежала молодая девушка. Брюнетка с длинными косами, лежащими на ее плечах, одетая в испачканное грязью и пылью длиннополое платье из дорогого темно-синего бархата.