Уродина
Шрифт:
— Как ты, дорогая? — говорит Лина, приобнимая меня. — Ты слишком худая. Тебе нужно набрать вес, — она обхватывает меня, сжимая в объятиях.
— Трент думает, что я слишком толстая.
— О, ну тогда… — она делает паузу и шепчет своим самым тихим голосом, — пожалуйста, ешь больше, — она делает шаг назад и целует меня в щеку. — Ты моя единственная невестка, и я хочу убедиться, что с тобой все в порядке.
— Я в порядке, — отвечаю я с улыбкой. Я всматриваюсь в нее и вижу темные круги под глазами, ее лицо выглядит осунувшимся, а щеки впалые. — Вы
Она улыбается и опять притягивает меня в объятия.
— Я буду в порядке, дорогая. Я буду в порядке, — она осторожно оборачивает руку вокруг моих плеч и ведет нас в зону для развлечений.
— Здравствуйте, мистер Хэкли, — говорю я, когда прохожу мимо него.
— Лили, — он едва прерывает разговор с Терри, чтобы поприветствовать меня.
Я тихонько сижу возле Лины и здороваюсь со всеми, кто посмотрит в мою сторону. Мартин — самый счастливый из братьев, и он пока еще не приехал. Я с удовольствием нахожусь рядом с ним, потому что тогда я не чувствую себя под пристальным наблюдением развратных и зорких глаз Джона.
Его пристальный взгляд всегда такой похабный, что я неловко себя чувствую. Он впивается в меня взглядом, как будто хочет поглотить меня и разорвать на кусочки.
— Как ты, сладкая Лили? — спрашивает Джон, когда входит в комнату.
— Прекрасно, спасибо, — холодно отвечаю я. Чувствую, как мои плечи напрягаются и мурашки окутывают меня — в не хорошем смысле этого слова.
— Скажешь мне кое-что, Трент? — спрашивает Джон, прерывая разговор Трента с отцом.
— Что ты хочешь знать? — спрашивает Трент.
— Хороший виски для тебя, — говорит Джон и протягивает Тренту на четверть наполненный стакан. — Я хочу узнать, Лили такая же сладкая на вкус, как я думаю? — он хихикает, а затем смотрит на меня. Трент, смеясь, отмахивается от него и возвращается к разговору с отцом. А я чувствую, что меня сейчас стошнит. Какое ужасное и плохое оправдание для человека. — Я просто шучу, дорогуша, — говорит он мне, когда я пытаюсь вжаться в стул.
Я терпеть не могу этого человека. Он так отвратителен с его неуместными сексуальными замечаниями и тем, как его глаза-бусинки всегда следуют за мной.
— Скажи мне, дорогая. Ты собираешься сделать меня бабушкой в ближайшее время? — спрашивает меня Лина почти беззвучно.
Я отвожу взгляд, видя просьбу в ее карих глазах. Я не хочу говорить ей обо всех выкидышах и об их причинах. Она выглядит хилой, едва напоминая женщину, которую я встретила много лет назад. Если скажу ей, она будет плакать, а я не хочу этого. Вместо этого я вру:
— Мы еще не готовы.
— Ты не можешь ждать с этим слишком долго. Я хочу счастливый дом, наполненный любовью и внуками, прежде чем мое время на этой земле подойдет к концу, — Лина отводит взгляд и вздыхает. Кажется, что в ее словах кроется больший смысл, чем она готова показать.
— Вы уверены, что все хорошо? — я потираю ее спину рукой вверх и вниз. Когда моя рука достигает ее поясницы, она вздрагивает и подается вперед. — Лина, скажите мне. Пожалуйста, — прошу я, и со скоростью молнии убираю свою руку от нее, на случай, если это причиняет ей боль.
— Нечего говорить, — она слабо мне улыбается и отводит взгляд в сторону, туда, где сидит мистер Хэкли. — Ничего вообще. Все замечательно. Ну, это было бы так, если бы у нас в семье появился ребенок, — радость в ее словах противоречит печали в глазах.
— Лили, не могла бы ты помочь мне на кухне?
Я заметно вздрагиваю, потому что эти слова говорит человек, из-за которого мне становится плохо. Электрический заряд страха проходит сквозь меня, и я не могу не трястись от мысли остаться с Джоном наедине.
— Я нехорошо себя чувствую, Джон. Лили сидит со мной, чтобы убедиться, что мне не станет плохо, — говорит Лина, сжимая мое бедро.
— Спасибо, — шепчу я так тихо, что уверена, Лина не расслышала меня. Но она услышала и незаметно кивает мне, давая понять, что все понимает.
— Раз уж мы об этом заговорили, расскажи мне, как продвигаются планы по рождению ребенка?
— Лили, мне действительно нужна твоя помощь, — снова кричит Джон, подходя к дверной арке.
— Мне жаль, я попыталась, — тихо и приглушенно говорит Лина.
— Дома она такая же ленивая. Я сказал ей сделать тыквенный пирог, но она не стала утруждать себя. Сказала, что у нее нет времени. Как будто та небольшая работа, которую я позволил ей иметь, требует так много времени, — Трент всегда дразнит меня и насмехается над моей работой. Я ненавижу, когда он говорит обо мне так плохо, но знаю, если я не промолчу, он станет еще злее и противнее. Иногда лучше просто заткнуться и не сопротивляться. — Вставай, Лили. Иди и помоги на кухне.
Когда я встаю, страх оказаться на кухне парализует мои колени, и они подгибаются, но, тем не менее, медленно начинаю двигаться. Терри сидит рядом с Трентом и мистером Хэкли, и кроме того, чтобы оглядеть меня сверху-вниз, когда я вошла, она не обращала на меня никакого внимания. Но сейчас на ее лице самодовольный взгляд. Как будто она знает, что меня растерзает изголодавшийся лев, точащий свои когти о деревянную палку, прежде чем погнаться за своей добычей.
Со скрученным в узел желудком я захожу на кухню, где, опираясь на столешницу, со скрещенными на груди руками стоит Джон.
— Вам нужна помощь? — тихо спрашиваю я.
Я в ужасе от всей этой ситуации. Все сидят менее чем в нескольких метрах от нас, и я знаю, что он собирается попытаться что-то сделать, я чувствую прохладу затхлого воздуха с того самого момента, как подошла к двери.
— Нужен соус к индейке, — он смотрит на духовку, а затем оглядывается на меня. Он стоит прямо напротив нее, и значит, что, когда я наклонюсь, чтобы достать индейку, он будет смотреть на мою задницу.
— Может, я порежу немного овощей, пока вы достаете ее? — предлагаю я свой вариант, надеясь, что он согласится. Но я знаю, зачем он позвал меня сюда, и это не для помощи на кухне.