Уродина
Шрифт:
Но я опять засыпаю.
— Как она сегодня, Макс? — спрашивает женский голос.
— У н-нее р-розовеют щ-щеки. Я д-думаю, что она м-может оч-очнуться в л-любой момент.
— Думаю, что ты, возможно, прав.
И снова я засыпаю.
Глава 21
Открыв глаза, я моргаю до тех пор, пока не сосредотачиваюсь хоть на чем-нибудь. Я смотрю налево и вижу сидящего на стуле Трента, печатающего смс-ки на телефоне.
— Что случилось? —
Он закрывает крышку телефона и кладет его на свободный стул рядом с собой.
— Детка, о, слава Богу, ты в порядке, — говорит он, поднимается и наклоняется ко мне, убирая волосы с моего лба. — Я был так напуган, думал, с тобой что-то произошло, — он целует меня в лоб, а затем в щеки. — Выглядишь не так уж и хорошо. Тебе повезло, что я люблю тебя.
— Любишь меня? — спрашиваю я. — Если бы ты меня любил, то не избил бы.
— Ты не знаешь, о чем говоришь. Я не делал этого с тобой, — говорит он. Его лицо безразличное и холодное, но глаза подлые и знающие правду.
— Ты избил меня, Трент, потому что я купила обувь на деньги, которые сняла в банке. В банке, где лежат мои деньги, — бросаю я вызов.
— Они, должно быть, ввели тебе что-то, потому что ты бредишь, детка. Я никогда бы не ударил тебя. А если бы и ударил, чего я не делал, то только потому, что этот умный ротик заслужил пощечину или две, — он натягивает на меня одеяло, заправляя его по сторонам.
Я наблюдаю за ним и вижу, как он обращается со мной. Он бесстыдно лжет, даже не моргнув.
— Я больше так не могу, Трент, — шепчу я, продолжая наблюдать за ним.
— Не можешь что?
— Я не могу больше так жить. Это неправильно.
— Ты не знаешь, о чем говоришь, — он снова игнорирует меня. — Я заставлю их выписать тебя, и когда мы вернемся домой, все будет по-другому, намного лучше.
— Ты изменил мнение? Ты сказал, что перестанешь изменять мне.
Он смотрит на меня и делает шаг назад, присаживаясь на выглядящий неудобным пластиковый стул.
— Я не изменял тебе, — говорит он, наблюдая за моей реакцией. — Боже, Лили, зачем ты говоришь такие вещи? Ты хочешь, чтобы я рассердился?
Я чувствую, как хмурятся мои брови, и мысленно возвращаюсь назад к тому, что я слышала.
— Как долго я здесь? — спрашиваю я, меняя тему разговора на случай, если мне все приснилось.
— Тебя довольно сильно избили. Ты была без сознания чуть больше семидесяти шести часов. Я пришел домой и увидел тебя лежащей на полу, — он качает головой и проводит рукой по лицу, а затем по волосам. — Я думал, ты мертва, — шепчет он. — Тебе чертовски повезло, что я врач, я осмотрел тебя, но, черт, ты напугала меня.
Он так убедителен. Может, мне все это приснилось. Возможно, мое подсознание придумало, что Трент бил и душил меня до полусмерти, чтобы скрыть в памяти правду о случившемся.
— Так ты не делал этого? — спрашиваю я.
— Ты думаешь, я мог сделать это с тобой? Детка, я люблю тебя и никогда не смог бы пойти на такую крайность.
— Миссис Хэкли, вы очнулись, — говорит молодая симпатичная медсестра, входя в дверь. Ее глаза округляются, когда она видит, что я проснулась. — Привет, Трент, — она улыбается ему, и ее щеки розовеют. Девушка быстро отводит взгляд и снова смотрит на меня: — Как вы себя чувствуете?
— Я хочу пить, — говорю я, чувствуя сухость в горле. — Думаю, я в порядке.
Она улыбается мне, но это просто искусственная улыбка. Та, что она показывает всем, потому что должна. Медсестра проверяет мои жизненные показатели и говорит, что пошлет за дежурным врачом.
— Что на самом деле произошло, Трент? — спрашиваю я, когда веселенькая медсестра уходит.
— Иисус, Лили. Мне нужно повторить? Просто слушай, хорошо? Я пришел домой, дверь была выбита, а ты лежала на кухне. Я осмотрел тебя и вызвал скорую помощь. Вот, что произошло, — он скрещивает руки вместе и хрустит костяшками пальцев. — Вот и все. Ничего другого.
Я полностью расслабляюсь и позволяю его словам окутать меня.
— Я устала, Трент. Я закрою глаза на минуту.
— Все, что ты делаешь, это спишь. Если врач одобрит, то я отвезу тебя домой сегодня.
Я смотрю на него, а он снова начинает печатать что-то на своем телефоне.
— Ты позвонил мне на работу, сказать, что произошло?
— Да, детка. Конечно. Дейл сказал, чтобы ты поправлялась.
— Спасибо, — говорю я и закрываю глаза.
Что, черт возьми, случилось? Почему удары, которые я придумала, казались такими реальными? Действительно ли я просто выдумала, что он схватил меня за шею и душил? Безмятежная чернота позволяет мне сбежать, и я хватаюсь за это обеими руками, позволяя темноте поглотить меня.
— Вы с-сказали, ч-что она оч-очнулась?
— Да, Макс, очнулась сегодня утром.
Я открываю глаза и вижу другую медсестру, стоящую у изголовья моей кровати, и Макса, проходящего через дверь. Я смотрю на нее, потом на него и улыбаюсь.
— Т-ты п-проснулась, — говорит он и делает шаг к моей кровати.
— Да, — что-то проходит сквозь мое тело. Я не могу описать это или даже определить, что это, потому что не знаю, что это такое. Это чувствуется как волнение, смешанное с тревогой. — Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я его.
— Я д-должен идти, — отвечает он, когда поворачивается и собирается открыть дверь.
— Нет, пожалуйста, не надо, — мои слова удивляют меня. Я не знаю, почему прошу его остаться, или даже почему он здесь.
Макс останавливается в дальнем углу и наблюдает, как медсестра осматривает меня. Она уходит довольно быстро и говорит, что даст знать врачу, что я снова проснулась.
— Т-ты в-выглядишь лучше, ч-чем несколько д-дней н-назад, — нервно говорит Макс, продолжая стоять в углу, подальше от меня.