Уродина
Шрифт:
Я выхожу.
Спускаюсь вниз по ступенькам.
Я начинаю с… не знаю, с чего. Но это должно быть лучше, чем все это.
Слышу, как кричит Трент:
— Лили!
Я больше не буду чьей-то грушей для битья.
Глава 23
Я захожу в магазин, не имея ничего, кроме одежды, что на мне, и сандалий на ногах. Но, что самое важное, со своей свободой.
Дрожа, я направляюсь в заднюю часть магазина, где, знаю, будет Дейл. Я пытаюсь ввести свой код, чтобы открыть дверцу, но он не работает. Я иду в зал, чтобы найти Вивиан, начальника смены.
— Вивиан, Дейл здесь? — спрашиваю я, когда она находит замечает меня и осматривает.
— Боже мой, Лили, ты в порядке? — спрашивает она.
Я чувствую, как мои зубы стучат от мороза.
— Мне холодно, — отвечаю я и пытаюсь обернуть руки вокруг себя. На улице около тринадцати градусов, а все, что на мне — это джинсы, сандалии и легкий свитер.
— Дейл здесь?
— Вот, возьми, — Вивиан достает из-под прилавка свою куртку и накидывает мне на плечи. — Я попрошу Дейла спуститься, — она берет телефон, поворачивается спиной ко мне и спокойно говорит с Дейлом. Несколько секунд спустя она поворачивается ко мне и говорит, — он идет.
— Спасибо т-тебе, — я заикаюсь от холода. Сейчас, когда я перестала двигаться, холод ударил по мне, и ударил очень сильно.
— Лили, — говорит Дейл позади меня. — Иисус. Пойдем наверх, — он пропускает меня вперед, следуя за мной. Когда мы подходим к двери, он вводит свой код, и мы поднимаемся по лестнице в его кабинет. Он заходит внутрь, закрывает дверь, берет с вешалки свою куртку и накидывает ее на меня, поверх куртки Вивиан. Затем он возвращается к вешалке, берет свой шарф и оборачивает его вокруг моей шеи. — Что, черт возьми, происходит? — наконец спрашивает он, садясь за свой стол. — Присаживайся, — предлагает он, и указывает на стул.
Я вытаскиваю свой дневник из заднего кармана и кладу его на стол, когда сажусь. Я дышу глубоко и стараюсь успокоить свое тело, чтобы согреться.
— П-прости. М-мне очень х-холодно.
— Я приготовлю тебе чашку горячего кофе. Просто подожди, — вдруг он вскакивает, и бежит в комнату для персонала. Он так быстр, что я даже не успеваю сказать ему, что не люблю кофе. Но если он горячий и поможет мне согреться, то я приму его.
Через несколько минут Дейл приносит два кофе.
— Спасибо, — говорю я, когда он ставит одну чашку передо мной. Я оборачиваю ладони вокруг чашки с кофе, она такая теплая, что обжигает мои замерзшие пальцы. Но пальцы быстро согреваются, и я больше не считаю, что это неприятно. — Спасибо, что согласился встретиться со мной, — говорю я, отхлебнув кофе.
Взгляд Дейла останавливается на мне. Он пристально смотрит на меня и оценивает мой внешний вид.
— Что с тобой происходит, Лили? Я должен сказать, что когда мне позвонил Трент и сказал, что кто-то вломился в вашу квартиру, и что ты была ранена, я был в шоке. Но самый большой шок я испытал, когда он сказал, что ты воруешь здесь деньги. Я уволил тебя и думал, что ты никогда больше не покажешься здесь.
Я слегка улыбаюсь, больше ироничной, чем настоящей улыбкой. Трент хотел изолировать меня ото всех, и ему удалось убедить человека, с которым я работала в течение многих лет, что я воровка.
— Я никогда ни у кого ничего не крала, — начинаю говорить я.
— Я не понимаю. Лили, которую я знаю, никогда бы не сделала того, что он сказал, но он был очень убедителен. Я не мог рисковать, оставляя тебя здесь, и допустить, чтобы это сказывалось на работе магазина. Не именно из-за тебя, а больше из-за проблем, которые мог вызвать Трент. Я все еще на распутье и пытаюсь собрать свои мысли воедино, чтобы понять, что происходит. Но я готов выслушать тебя и твою историю о том, что произошло, — говорит он и делает глоток своего кофе. Кое-что о Дейле — он всегда был справедливым руководителем.
Дейл — пожилой джентльмен, возможно, больше пятидесяти лет, он самый невероятно терпеливый и справедливый человек, которого я знаю. Его волосы редеют, он довольно плотный, но привлекательный. Он всегда так хорошо говорит о своей жене и двух дочерях. Все, включая меня, относятся к нему с большим уважением.
— Трент сказал тебе, что я была в больнице?
Глаза Дейла округляются, и он сжимает свои губы.
— Нет, не говорил. Почему ты была в больнице? — спрашивает он.
— Меня избили, — говорю я самым тихим голосом. Я не говорю это с осуждением или злостью. Я говорю это без чувств. Потому что единственное чувство, которое я могу показать, но пытаюсь удержать, это смущение.
— Что? — шепчет он. — Избили? Что случилось? — он пытается оставаться невозмутимым, но по тому, как напряглась его челюсть, а глаза потемнели, могу сказать, что он, должно быть, думает, что я это заслужила.
— Меня избил… — Боже мой, это трудно сказать. — Меня избил… — начинаю я снова, пытаясь сказать имя Трента, но не могу. Унижение проходит через меня и мешает мне сказать его имя. — Меня избил… — я начинаю плакать. Не могу справиться с этим. Я недостаточно сильна, чтобы сказать ему, не могу быть… хоть кем-то.
Я так слаба, так глупа, чтобы даже попытаться изменить что-то в своей жизни. Я ничто и не имею значения ни для кого. Я — пустая трата воздуха, и я не должна жить.
— Мне очень жаль. Я должна идти, — говорю я сквозь рыдания. Я встаю на ноги так же, как и Дейл.
— Ты никуда не пойдешь, Лили. Ты сядешь здесь и расскажешь мне, что, черт возьми, происходит, — он обходит стол и притягивает меня в объятия. Впервые за столько лет, когда я нуждаюсь в человеческом контакте, я получаю его. Он не душит меня и не топит в своем теле, он просто обнимает меня и предлагает комфорт.
Я рыдаю в его грудь, мои руки напряжены вокруг него.
— Мне так жаль, — повторяю я в грудь Дейла. Мои всхлипы, в конце концов, превращаются в небольшое икание, и я успокаиваюсь.
— Расскажи мне, что происходит, — он аккуратно пробует меня успокоить. Все еще обнимает меня. Это не сексуально или похабно, это похоже на то, как отец обнимает свою дочь, пока она плачет, потому что ее первая любовь разбила ей сердце. Он джентльмен, с по-настоящему прекрасной душой. — Все хорошо, Лили. В моем кабинете, на работе, ты в безопасности. Никто не сможет обидеть тебя здесь, — его тон низкий и успокаивающий, и я знаю, что он имеет в виду то, что говорит.