«Уродливое детище Версаля» из-за которого произошла Вторая мировая война
Шрифт:
Варшава полагала, что речь об активных действиях Германии может идти «только о Данциге», а потому «о Силезском направлении, откуда на самом деле последовал главный удар германской армии, весьма мало заботились». «Поляки не разобрались в стратегической обстановке, и это явилось уже проигрышем, — справедливо констатировал Иссерсон, — война для Польши была проиграна еще ранее, чем началась» [661] .
Одним словом, военные стратеги Польши были ничуть не лучше дипломатов. Но за их фанаберии высокую цену заплатила вся Европа.
661
Иссерсон
Недальновидность расчетов польского военного командования и неумеренное самомнение руководства Польши о ее военных возможностях стали дополнительным лыком в строку неадекватной внешнеполитической линии, согласно которой можно справиться с немецким нападением и без СССР.
Польша срывает подписание англо-франко-советской военной конвенции
11 августа 1939 г. в Москву на Ленинградский вокзал прибывает англо-французская военная миссия. Этот московский раунд многомесячных переговоров между Англией и Францией, с одной стороны, и СССР — с другой должен был расставить все точки над «i»: быть или не быть мощному коллективному фронту против агрессии, а по большому счету — быть или не быть Второй мировой войне?
Камень преткновения — Польша. Все предыдущие усилия английских, французских и советских переговорщиков разбились о непримиримую польскую позицию, заключающуюся в категорическом отказе от военного сотрудничества с СССР.
По правде говоря, мало кто верил, что и в этот раз переговоры дадут результат. Собственно, англо-французы (особенно первые) и ехали-то в Москву, чтоб удержать Советскую Россию в переговорном процессе. Расчет строился на том, что пока Москва ведет переговоры с державами Запада, она не пойдет на соглашение с Германией. При этом сам факт трехсторонних переговоров в англо-франко-советском формате должен был, по мнению западных стратегов, играть роль сдерживающего фактора по отношению к Гитлеру.
Поэтому и ехали английские и французские представители в Москву около двух недель. Поэтому не оказалось и полномочий у главы английской делегации адмирала Дракса на заключение военной конвенции. Но приходится делать скидку на эти большие и маленькие хитрости Лондона и Парижа: они вели такую линию в тех конкретных обстоятельствах, которые создала своим упорством Варшава.
Документы свидетельствуют, что в августе 1939-го и Англия и Франция (эта особенно!) хотели заключения военной конвенции с СССР. По крайней мере, на фоне активизации советско-германских контактов англо-французы осознали необходимость принятия справедливых требований Москвы и подписания равноправного, взаимообязывающего договора с СССР.
Но… Польша! Эта неподъемная гиря висела на руках, которые должны были поставить подпись под коллективным соглашением против агрессии в Европе. За несколько дней до приезда английской и французской миссий в Москву посол Польши в СССР Гжибовский в разговоре с послом Италии в СССР Россо отрицательно высказался о предстоящих англо-франко-советских переговорах.
Итальянец сразу же рассказал об этом немецкому послу в Москве Шуленбургу, а тот, в свою очередь, проинформировал Берлин телеграммой от 10 августа: «Здешний польский посол Гжибовский в начале августа возвратился из отпуска. В беседе между ним и итальянским послом Россо был затронут также вопрос об англо-франко-советских переговорах относительно заключения пакта. Итальянский посол заявил, что, по его мнению, начинающиеся в настоящее время переговоры между военными лишь тогда могут привести к конкретному результату, когда Польша в той или иной форме примет в них участие или по крайней мере заявит о своем согласии принять советскую вооруженную помощь. Польский посол ответил на это, что в позиции Польши по отношению к переговорам
662
Документы и материалы кануна Второй мировой войны. 1937–1939, т. 2, с. 204–205.
Учитывая, что Гжибовский только приехал из Варшавы — очевидно, высказанное им мнение было частью инструкций, полученных от Бека. Хотя в них и не было ничего нового. А итальянский посол, безусловно, прав: англо-франко-советские переговоры могли дать результат только при соответствующей позиции Польши.
В ходе первых же заседаний военных миссий глава советской делегации Ворошилов поставил вопрос о пропуске советских войск через Польшу, обозначив эту проблему в качестве «кардинальной».
Бурная дискуссия развернулась по этому вопросу, в частности на третьем заседании 14 августа. Ворошилов потребовал разъяснений — как военные миссии и генеральные штабы Франции и Англии представляют себе участие Советского Союза в войне против агрессора?
«Я хочу получить ясный ответ на мой весьма ясный вопрос, — сказал Ворошилов, — относительно совместных действий вооруженных сил Англии, Франции и Советского Союза против общего противника — против блока агрессоров или против главного агрессора, — если он нападет…
Г-н генерал, г-н адмирал, меня интересует следующий вопрос, или, вернее, добавление к моему вопросу: предполагают ли генеральные штабы Великобритании и Франции, что советские сухопутные войска будут пропущены на польскую территорию для того, чтобы непосредственно соприкоснуться с противником, если он нападет на Польшу?
И далее: предполагаете ли, что наши вооруженные силы будут пропущены через польскую территорию для соприкосновения с противником и борьбы с ним на юге Польши — через Галицию? И еще: имеется ли в виду пропуск советских войск через румынскую территорию, если агрессор нападет на Румынию?
Вот эти три вопроса больше всего нас интересуют».
Адмирал Дракс пытался брать «логикой», дескать, в случае войны Польша с Румынией и помощь советскую попросят, и войска советские пропустят, т. к. в противном случае «они в скором времени станут простыми немецкими провинциями, и тогда СССР решит, как с ними поступить». «Еще раз повторяю свой ответ, — убеждал Дракс. — Если СССР, Франция и Англия будут союзниками, то в этом случае, по моему личному мнению, не может быть никаких сомнений в том, что Польша и Румыния попросят помощи».
Но почему тогда они, в частности Польша, чьи возражения были особенно категоричны, отказываются от советской помощи до начала войны? Ведь если заранее спланировать совместные действия, то организация отпора агрессии станет куда более эффективной. А если потенциальные жертвы просто не успеют попросить о помощи?
После долгой и оживленной дискуссии по данной проблеме британский генерал Хейвуд зачитал англо-французский меморандум: «Мы уже высказали достаточно ясно наше мнение и приняли к сведению суммарный итог всего сказанного г-ном маршалом. Но не надо забывать, что Польша и Румыния — самостоятельные государства, и в данном случае разрешение на проход советских вооруженных сил должно быть получено от их правительств. Этот вопрос превращается в политический вопрос, и СССР должен поставить его перед правительствами Польши и Румынии. Совершенно очевидно, что это является наиболее простым и прямым методом.