«Уродливое детище Версаля» из-за которого произошла Вторая мировая война
Шрифт:
Москва, безусловно, город красивый. Но англо-французам в тот момент было не до осмотра достопримечательностей советской столицы. Главы военных миссий и послы бомбардировали свое руководство телеграммами тревожного характера, убеждая в необходимости усилить давление на Польшу.
Так, Наджияр, известив свой МИД о взятом перерыве в заседании военных миссий «чтобы дать время, необходимое для получения до этого срока указаний по польскому вопросу», отметил: «Подтверждаю, что при отсутствии благоприятного решения (официального, официозного и даже молчаливого), которое позволило бы нам здесь дать утвердительный ответ, военные переговоры будут прерваны» [674] .
674
Там
Видимо, опасаясь проволочек в Париже и понимая, сколь драгоценно в сложившихся обстоятельствах время, Наджияр посылает еще одну телеграмму — Ноэлю, напрямую, минуя французский МИД. Он просит его вырвать у Бека согласие на пропуск советских войск. Пусть хотя бы «молчаливо» согласятся — оказав «полное доверие генералу Думенку для разработки совместно с русскими программы сотрудничества».
И добавил: «Если поляки не пойдут на это минимальное предложение, то они сорвут наше соглашение с русскими, что сразу же привело бы к таким последствиям, всю серьезность которых как для них, так и для нас, являющихся их гарантами, они могут себе представить» [675] . «Могут себе представить…» Наджияр переоценил адекватность польского руководства. В том-то и проблема, что в Польше даже близко не представляли себе всю серьезность последствий, которые наступят от срыва англо-франко-советского мероприятия.
675
Там же, с. 307.
Генерал Думенк телеграфирует в военное министерство Франции, что «у советской делегации имеются строгие указания по вопросу о проходе через польскую и румынскую территории». Он поясняет, что мотивом советских требований, сформулированных как sine qua non (лат. — непременное требование), «является опасение, что Польша и Румыния могут обратиться к ним за помощью слишком поздно».
«Другим мотивом, — продолжал Думенк, — является выраженное ими желание предпринять наступательные действия в нашу пользу в случае, если бы основной удар был направлен против нас. Наконец, это обеспечит им возможность избежать какой бы то ни было потери времени, если германская агрессия будет направлена на Прибалтийские страны. Одним словом, мы констатируем ярко выраженное намерение не оставаться в стороне, а, как раз наоборот, действовать серьезно».
В заключение он подчеркивает: «сейчас необходимо, чтобы я смог ответить „да“ на поставленный вопрос» [676] .
Франция в тот момент оказывала сильнейшее давление на Варшаву с целью добиться от поляков изменения их позиции относительно пропуска советских войск. Еще 15 августа в Варшаву был отправлен генерал Мюссе. Не вылазил из польского генштаба военный атташе Франции в Париже Мюс. Думенк из Москвы отправил в польскую столицу своего личного представителя, члена французской военной миссии капитана Боффра. Последний предельно предметно обрисовал маршалу Рыдз-Смиглы сложившуюся обстановку и какое решающее значение имеет позиция Польши. Рыдз-Смиглы непреклонен: «С немцами мы рискуем потерять свою свободу, с русскими мы потеряем свою душу» [677] . Поляки были готовы к самоубийству — лишь бы не иметь дела со столь ненавистными им русскими.
676
Там же, с. 306–307.
677
Безыменский. Указ. соч.
В Великобритании тоже пришли к выводу, что затягивать переговоры с СССР более невозможно. Тем более что как в Париже, так и в Лондоне имели информацию об активизации германо-советских контактов.
Особое беспокойство возможность срыва переговоров вызывала у британских военных. Подкомиссия комитета начальников штабов, в состав которой входили заместители начальников штабов всех трех видов вооруженных сил, подготовила доклад британскому кабинету.
Телеграммы адмирала Дракса и посла Сидса свидетельствовали о решимости Москвы добиться ясных и четких гарантий безопасности для СССР, выстроить реальную и эффективную систему коллективной безопасности. А последняя упиралась в том числе, а в тот момент прежде всего — в вопрос пропуска советских войск по территории Польши.
В тексте доклада заместителей начальников штабов были обозначены все ключевые проблемы, преградившие путь к достижению англо-франко-советских договоренностей. В документе говорилось:
«— …мы считаем, что сейчас не время для полумер и все усилия должны быть направлены на то, чтобы склонить Польшу и Румынию к согласию разрешить использование их территорий русскими силами;
— по нашему мнению, единственно логичным является предоставление русским всех средств для оказания помощи с тем, чтобы использовать максимум их сил на стороне антиагрессивных держав. Мы считаем исключительно важным пойти навстречу русским в данном вопросе, а в случае необходимости оказать сильнейшее давление на Польшу и Румынию с тем, чтобы добиться их согласия отнестись к этому положительно;
— ввиду того, что события развиваются быстро, вероятнее всего, что этот доклад устареет до тех пор, пока будет разослан (отличная характеристика динамики развивавшейся ситуации. — С. Л.), но мы считаем, что имеет смысл изложить некоторые общие соображения по обширному вопросу использования польской и румынской территорий русскими войсками;
— мы полностью согласны с послом и адмиралом Драксом, что поставленная сейчас русскими проблема является фундаментальной и считаем, что, если даже русские продолжат переговоры без соглашения по данному пункту, в результатах, ожидаемых от последующих переговоров, будет очень мало ценного;
— совершенно ясно, что без быстрой и эффективной русской помощи поляки не имеют надежд на то, чтобы выдержать германское наступление на суше и в воздухе продолжительное время. Это же относится и к румынам за тем исключением, что это время для них будет еще более ограниченным;
— поставки оружия и военных материалов недостаточны. Если русские будут сотрудничать в отражении германской агрессии против Польши и Румынии, они могут сделать это эффективно только на польской или румынской территории;
— без немедленной и эффективной русской помощи не только в воздухе, но и на суше, чем дальше будет продолжаться война, тем меньше шансов останется у Польши и Румынии выбраться из нее независимыми государствами (для Москвы же быстрый разгром поляков и румын означал бы выход германских войск к границам СССР и большая вероятность немедленного вступления в войну в крайне неблагоприятной обстановке. — С. Л.);
— если начнется война, поляки и румыны окажутся припертыми к стенке, они сразу же будут рады получить помощь откуда угодно. До тех пор пока поляки и румыны не поймут этой истины, помощь, которую они могут получить, будет значительно менее эффективной, нежели в том случае, когда приготовления и планы будут разработаны заранее;
— мы считаем, что сейчас необходимо сообщить об этом как полякам, так и румынам. Полякам особенно следует указать, что они имеют обязательства по отношению к нам, как и мы к ним, и что им нет оснований ожидать от нас слепого выполнения наших гарантий, если они в то же время не будут сотрудничать в принятии мер, направленных на достижение общей цели (это положение доклада в полной мере проявится в сентябре 1939-го — во время т. н. „странной войны“: полякам позволят гордо умереть, не оказав практически никакой помощи, „слепого выполнения… гарантий“ со стороны англичан и французов действительно не будет. — С. Л.);