«Уродливое детище Версаля» из-за которого произошла Вторая мировая война
Шрифт:
Учитывая данные угрозы, по-прежнему исходящие от Германии, отмечал Литвинов, польско-германское соглашение и вызвало во многих странах значительное беспокойство, «ибо в заключении соглашения с Польшей усматривается тактический маневр, который может позволить гитлеровцам обратить пока свои захватнические взоры в другую сторону». Кроме того, он в очередной раз обращал внимание на отсутствие в соглашении какой-либо статьи о прекращении его действия в случае агрессии Германии — «статьи, которую уже привыкли считать неизменной частью всякого пакта о ненападении».
Бек запротестовал, мол, он «не видит в настоящее время опасности со стороны Германии или вообще опасности войны в Европе». Заявил, что не надо заглядывать вперед «слишком далеко». Беку достаточно судить «с точки зрения сегодняшнего дня». Если, сказал он, Польша может «обеспечить себе безопасность на сегодняшний день, то этого ему достаточно» [237] .
237
Там же, с. 132–134.
Когда же советский нарком затронул вопрос о вооружении Германии, отметив, что «Польша недооценивает германской опасности», Бек «рассмеялся, ничего не ответив» [238] . Веселый был товарищ.
Но что до польской гордыни, то, конечно же, такой известный словоблуд и демагог, как Гитлер, без труда нашел нужные слова и обороты. Этот умел сформулировать с упором на ласкающий польское ухо тезис об их исторической миссии быть форпостом западной цивилизации на востоке Европы. К примеру, в беседе с Липским накануне подписания германо-польского пакта Гитлер произнес длинный монолог об очень серьезной опасности, которая нависла над западной цивилизацией со стороны России. И «с этой точки зрения», отметил Гитлер, он «рассматривает роль Польши как очень важную»: «Польша является последним барьером цивилизации на Востоке». Липский (надо полагать, напустив на себя важный вид) поддакнул: «Польша часто играла роль щита для европейской культуры». И в качестве примера привел сражение под Варшавой 1920 г. — когда-де поляки спасли европейскую цивилизацию [239] .
238
Там же, с. 137.
239
Овсяный И. Д. Указ. соч., с. 90.
Для поляков это было самое то! Это возвышало их в собственных глазах, создавало иллюзию, что сильные мира сего с надеждой смотрят на Польшу, «бастион цивилизации». Ну, и, конечно, они сами не прочь были нести эту «цивилизацию» — огнем и мечом. На тот же «варварский» Восток, например.
Вот из лекции о международном положении, произнесенной крупным польским землевладельцем князем Сапегой в сентябре 1933-го: «Перед нами встал вопрос — будем ли мы форпостом Европы, расширяющимся в восточном направлении, или станем барьером, преграждающим путь европейской экспансии на Восток. Господа, история уничтожит этот барьер, и наша страна превратится в поле битвы, где будет вестись борьба между Востоком и Западом. Поэтому мы должны стать форпостом Европы, и наша внешнеполитическая задача заключается в том, чтобы подготовиться к такой роли и всячески содействовать европейской солидарности и европейской экспансии» [240] .
240
Там же, с. 88.
Тезис о Польше в roli zbawiciela («роли спасителя») западной цивилизации красной нитью проходит через польский политико-публицистический дискурс того времени.
А Франция, вишь, эту историческую миссию Польши в тот момент замечать перестала. И вместо цивилизаторской экспансии на Восток вдруг села с Москвой за стол переговоров. То ли дело «защитник западной цивилизации» Гитлер! Он и мыслит прогрессивно, по-цивилизаторски. И значение Польши оценить в состоянии.
Ослабив Францию уже самим фактом того, что переметнулась на немецкую сторону, Польша продолжила тем, что содействовала Гитлеру в разрушении профранцузских военных альянсов, — Малой Антанты, альянса Чехословакии, Румынии и Югославии, созданного в 1920–1921 гг. по инициативе французского генштаба, а затем и Балканской Антанты, организованной также по инициативе Франции и при поддержке британской дипломатии. Балканская Антанта (Балканский пакт) была создана в феврале 1934-го — сразу после подписания польско-германского пакта. Договор подписали Греция, Румыния, Турции и Югославия. Как видим, Малая и Балканская Антанты через Румынию и Югославию (участвовавших в обеих) были тесно связаны между собой.
Эти созданные под эгидой Франции коалиции мешали ревизии версальской системы, включая пересмотр границ, блокировали экспансию Германии на Балканы и вообще ее движение в южном направлении (например, затрудняли аншлюс Австрии).
К слову, в какой-то момент эти французские союзы и в Москве стали рассматривать как положительное для СССР явление. В частности, в середине 1934 года посланник Чехословакии в Токио зачитал советскому полпреду в Японии Юреневу телеграмму Бенеша, в которой говорилось, что «в случае советско-японской войны Малая Антанта и Франция примут всевозможные меры против недопущения германо-польского выступления против СССР» [241] . О «японских» ставках Польши и ее планах использовать вполне вероятное на тот момент нападение Японии на СССР поговорим чуть ниже.
241
ДВП СССР, т. 17, с. 418.
После достижения договоренностей с Германией поляки усердствовали в разрушении указанных профранцузских альянсов. Уже в 1934 г. была развернута недюжинная совместная германо-польская активность по этой части. И в дипломатических документах того времени регулярно фигурируют сообщения такого рода: «Германия делает отчаянные усилия, чтобы задержать сближение Франции с нами… В то же время она весьма активно в Белграде и Бухаресте старается оторвать и эти две страны от Франции, в чем помогает ей и польская дипломатия» (письмо наркома Литвинова полпреду СССР в Германии Сурицу от 4 ноября 1934-го [242] .
242
Там же, с. 664.
В конечном итоге, как мы знаем, польско-германские усилия по развалу Малой и Балканской Антанты увенчаются успехом. Иное дело, что для Польши это обернется катастрофой 1939-го. А тогда поляки, движимые планами территориальных приращений, действовали исходя из той логики, что агрессия Гитлера пойдет им впрок, и для этого надо развязать ему руки, разрушить профранцузские коалиции — мешавшие, к примеру, Польше оттяпать Тешинскую область у Чехословакии.
В ходе вышеупомянутых советско-чехословацких консультаций 7 февраля 1934-го Бенеш попенял полякам за их жульнические внешнеполитические игры: «Когда в прошлом Чехословакия заговаривала с Польшей о более близких отношениях, то поляки вечно выражали недоверие, подозрения, что Чехословакия заигрывает с Германией и готова согласиться с ней для того, чтобы укрепить германскую экспансию в направлении на Восток. История показала, что Чехословакия играла с открытыми картами, а вот поляки вдруг поразили всех своим сближением с Германией».
Он провидчески объяснил «момент, характеризующий непрочность польско-германских взаимоотношений и намечающий большую угрозу для будущего Польши»: «вопрос о коридоре лишь затушеван и скоро снова выпятится». Бенеш сослался на тот пункт польско-германского договора, в котором говорилось о том, что стороны будут взаимно обсуждать политические, хозяйственные и культурные вопросы. По мнению Бенеша, «этот пункт является германским резервом для того, чтобы в недалеком будущем поставить перед поляками тот же вопрос о коридоре». Бенеш посмеялся над десятилетним сроком пакта, «если поляки серьезно верят в него», выразив убежденность, что рано или поздно «круг замкнется, и поляки с еще большей определенностью станут перед этим вопросом». Как мы теперь знаем, именно так все и произойдет.
А кроме того, Бенеш резонно заметил: «Раньше в Европе говорили, что вопрос польского коридора — это вопрос войны. Сейчас поляки хотят показать, что не этот вопрос будет причиной европейской войны. Во времена Штреземана последовательность острых вопросов между Германией и Европой была такая: 1) коридор, 2) аншлюс. Когда пришел Гитлер, он перевернул эту последовательность: сначала аншлюс, потом коридор. От этого вопрос о коридоре как причине будущей войны вовсе не исчез. Меняя последовательность этих вопросов, Гитлер забыл одно: вопрос аншлюса стал тем временем вовсе не германо-австрийским вопросом, а общеевропейским, и в частности итальянским. В лучшем случае вместо одного появилось два вопроса, которые могут стать причиной европейской войны. Если Германия рассчитывает произвести аншлюс, то это будет обозначать европейскую войну» [243] .
243
Там же, с. 122–124.