Урок двойного подчинения
Шрифт:
Миша увидит мой живот!
Эта мысль так волнует, что иду к двери бесконечно медленно, на ватных ногах… Вдруг пронзает страх – вдруг Миша уехал, пока я тут ковыляю, как космонавт по Луне, в скафандре.
Распахиваю дверь. Миша сидит на пороге, спиной к двери.
Вскакивает. Впиваемся глаза в глаза. Жадно. Внутри растет трепет, в горле комок, как же хочется броситься ему на шею.
– Впустишь? Я голодный…
– Входи, - получается ответить только шепотом, голос сел, словно я долго кричала.
Меня поражают глаза, смотрящие на меня пристально. Голодные,
Поворачиваюсь спиной, тороплюсь на кухню, начинаю накрывать на стол, эти простые хлопоты отвлекают меня от дрожи внутри, которая все нарастает.
Миша останавливает меня, берет за руку. Хлеб падает из рук.
– Ты беременна…
Это не вопрос, констатация факта.
– Ты поэтому убежала? Это ведь мой ребенок?
– Может ты поешь сначала?
– Боюсь не смогу.
Его голос звучит все глуше.
– Можно мне… коснуться?
– Что?
– Я хочу дотронуться до твоего живота…
Несмотря на всю неожиданность и внешний вид Михаила: бледный, темные круги под глазами, я не чувствую страха. Только радость, трепет внутри. Мне хочется задать ему тысячу вопросов… И в то же время – не спрашивать ни о чем. Просто сидеть в тишине, наслаждаясь его присутствием. И да, я тоже хочу коснуться его. Чтобы убедиться, что это не сон…
Он вдруг садится за стол, обхватывает голову руками. Выглядит таким подавленным, измученным. Прикладываю тыльную сторону ладони к его щеке.
– Ты весь горишь, - произношу дрожащим голосом. – Мне кажется у тебя высокая температура.
– Я просто не спал… сутки… или трое.
– Почему?
– Искал тебя. Боже, Алиса, сколько я тебя искал…
– Прости. Я поищу аспирин. И градусник. Поешь… сделаю бутерброд…
Начинаю суетиться, перед глазами все расплывается, и я понимаю, что от слез.
Когда возвращаюсь на кухню, понимаю, что Миша не притронулся к сделанному мной бутерброду. Он сидит с закрытыми глазами, откинувшись на спинку стула. Словно спит.
Дотрагиваюсь до его плеча, и он вздрагивает. Сильно. Начинает содрогаться.
– Почему ты так дрожишь? Ты меня пугаешь…
Машинально прикладываю ладонь к его лбу, пытаясь остудить его.
– Малышка…
Миша вдруг встает, а потом опускается передо мной на колени, прижимаясь щекой к моему животу.
– Как ты нашел меня? – спрашиваю, пытаясь хоть немного отвлечься.
– Нанял детектива. Вычислил твою подругу. Это заняло много времени… слишком много.
– Прости… Я думала, что так лучше.
– Я заслужил. Все эти мучения заслужил. Напугал тебя…
– Нет! Ты не виноват!
– Только я.
– Не спорь, - возражаю мягко, но упрямо.
– Ты никогда не пугал меня.
– Да ну?
– Его рука обнимает меня, согревая теплом.
– А вот ты меня пугаешь, крошка, пугаешь до смерти.
Как сильно я его люблю… До безумия, до боли, до головокружения. Когда он вот так стоит передо мной на коленях, мне кажется у моих ног целый мир. Меня вдруг простреливает боль, очень сильная. Вскрикиваю. Между ног становится очень мокро, испуганно охаю. Миша вскакивает на ноги.
– Что такое, малышка? Что? Тебе плохо.
– Кажется… у меня отошли воды.
Глава 28
Месяц спустя.
– Тебе нужно побриться, - произношу первое, что приходит в голову, когда Миша появляется на пороге моей палаты.
– Я дал обет, что не сделаю этого, пока вас с Тёмкой не выпишут, - прикрыв глаза отвечает Миша.
– Тогда ура, это произойдет сегодня.
– Серьезно? Ты не разыгрываешь меня? – Миша в два шага оказывается рядом и сгребает меня в свои объятия. Его губы находят мои, и все тело пронзает дрожь. Я истосковалась по этому мужчине. Последние недели буквально с ума схожу. Нас оставили в больнице для обследования, потому что ребенок родился раньше срока. Мне так было спокойнее. Миша поселился у Анны Сергеевны, они вместе готовили дом к нашему возвращению. Я твердо сказала Мише, что решила растить ребенка в деревне, и он сказал, что тогда тоже переедет сюда.
– Я бы не стала шутить такими серьезными вещами, - улыбаюсь.
– Добрый день, папуля, - раздается голос медсестры, и Миша выпускает меня из объятий. Смущенно опускаю голову. – А вот и ваш сын, готов к своему первому путешествию.
Миша берет сына на руки, и смотрит как на чудо. Сглатываю ком в горле – на лице любимого столько эмоций! Такая безграничная любовь!
– У него твои глаза, Алиса, - говорит Михаил сдавленным голосом.
Малыш сонно улыбается отцу и у меня от этой картины на глаза наворачиваются слезы.
– В остальном он твоя копия, - отвечаю с гордостью. И это чистая правда, Артем невероятно похож на своего отца.
– Наконец мы дома, - обнимаю Анну Сергеевну. – Надеюсь наш папуля не мешал тебе? Я просила его снять номер в гостинице…
– Ну что ты милая. Он обустраивался. Ни секунды не отдыхал. Накупил для сына столько всего. Вещи свои перевез. Хотел дом снять ближайший в деревне, я сказала ему что не надо. Так он уже стройку планирует. Я очень рада. Жить с семьей, с людьми любящими, с малышом, это же прекрасно. Да и сама подумай – в деревне разве мужик лишним бывает? С дровами теперь проблем не будет. Мы решили, что раз вы теперь семья, то вам больше места надо. Так что теперь у вас весь второй этаж. Там уже и ванную сделали, чтобы на первый не бегать.
– Как это сделали?
Второй этаж почти нежилым был, мы туда почти не поднимались.
– А ты сходи, посмотри, хоромы свои новые, - смеется Анна Сергеевна.
- Как ты успел за месяц? – спрашиваю ошеломленно. Второй этаж теперь выглядит как настоящая четырехкомнатная квартира. Большая спальня, детская, кабинет и гостиная. Ошеломленно разглядываю красивые светлые обои, мебель тоже вся в светло-кремовых тонах. Детская… ох, дух захватывает, кровать в форме машинки, обои тоже – под мультфильм «Тачки», маленькие качели, и даже велосипед, пластмассовый, наверное, для трехлетки.