Урок супружества
Шрифт:
Без сомнения хорошенькая, очень обаятельная и весьма дерзкая.
Она взглянула в сторону шагающих перед ними людей и улыбнулась мягко и очень интимно. Неожиданно он ощутил выходящую за пределы обычной ответственности потребность защищать девушку.
— А теперь, — он прогнал охватившее его чувство, — скажите, что именно вы подразумеваете под «жизненным опытом»?
— Я пока не до конца уверена, — Марианна приподняла плечо, как бы пожимая им. — Но собираюсь все выяснить по ходу. Хотя я уверена, что ваш поцелуй стал первым шагом.
— Больше никаких поцелуев, —
— Возможно, не с вами.
Только со мной.
— Ни с кем.
Проклятье! Он знал, что эти сестрички не принесут ему ничего, кроме неприятностей. Это было опасно, как для него, так и для его чувства чести. Сбыть их с рук, выдать замуж — не было ничего лучше этой идеи. Марианна желала набраться жизненного опыта, что бы она под этим не подразумевала, и кто знает, что было в голове у двух других.
А где они, кстати? Томас осмотрелся с растущим беспокойством. В это время суток прогулочные дорожки были наводнены людьми. Но ему было необходимо определить местонахождение девушек.
Его желудок сжался. Чтоб его, если он их упустил, за это придется расплачиваться. Он просматривал дорогу, запруженную медленно движущимися экипажами, и, в конце концов, начал закипать. Томас крутил головой, рассматривая тех, кто прогуливался позади них. Вытягивал шею и впивался взглядом в спины тех, кто был впереди. Все вокруг кишело шляпами и зонтиками, шелестящими юбками и приглушенными голосами. Все походили друг на друга. Почему только он не обратил внимания, во что были одеты эти проклятые девицы?
— Что это вы делаете? — спросила Марианна.
— Высматриваю ваших сестер, — резко ответил маркиз. — Если вы не заметили, они исчезли. Наверняка побежали набираться жизненного опыта или приводить в действие иной злодейский план, нацеленный только на то, чтобы испортить мне жизнь.
— Ерунда, — рассмеялась девушка, — да ведь они правы…
— Сегодня пешком, Хелмсли? Не в твоем стиле, — раздался за ними протяжный надменный голос.
Томас резко развернулся и едва не застонал. Ему, сидя верхом на прекрасном представителе конского племени, ухмылялся лорд Пеннингтон. Рядом на не менее великолепном скакуне восседал с такой же улыбочкой лорд Беркли.
— Пеннингтон, Беркли, — неохотно поприветствовал их Томас.
Оба имели славу повес и числились в его приятелях. Но в данный момент он не имел желания демонстрировать им своих невинных подопечных.
— Ты поспешил с выводами, Пеннингтон, — взгляд Беркли переместился на нечто позади Томаса, и интонация его тут же приобрела оттенок восхищения, — Это впечатляет гораздо сильнее обычного стиля Хелмсли.
Беркли спешился и подошел ближе.
— Отлично, старик.
Томас обернулся. Марианна, Джослин и Бекки стояли, рассматривая новоприбывших. Их лица озаряли одинаковые улыбки. В эту минуту он увидел их такими, какими их, должно быть, видели остальные. Идеальное воплощение женского обаяния. Свежие, восхитительные и прекрасные. Он нахмурился. Возможно, слишком прекрасные.
— Не стой столбом, Хелмсли. Представь нас, — подтолкнул его локтем Пеннингтон.
Он уже спешился и теперь, как и Беркли, стоял локоть о локоть с Томасом.
— Да, милорд, — Марианна протянула руку Пеннингтону. — Пожалуйста.
Что, черт возьми, случилось с ее голосом? Право слово, он не был таким знойным еще мгновение назад. Томас нахмурился еще сильнее.
— Позвольте представить вам леди Марианну, Джослин и Бекки Шелтон, — неохотно произнес Томас.
— Ребекка, — пробормотала Бекки.
Охваченные приветственным пылом, оба мужчины, по всей видимости, сочли своим долгом перецеловать все предложенные ручки. В чём слегка переусердствовали, по мнению Томаса. И разве Пеннингтон не удерживал руку Марианны намного дольше, чем следовало?
— При более близком рассмотрении, думаю, что прогулка — это великолепная идея. Можем ли мы к вам присоединиться? — спросил Беркли.
— Это большая честь для нас, — Марианна благосклонно одарила Беркли улыбкой — чересчур соблазнительной улыбкой.
— Не будете ли вы столь любезны, — Пеннингтон рассеянно сунул вожжи в руку Томаса и двинулся к Марианне.
Томас с негодованием уставился на них.
— Послушай, Пеннингтон…
— Будь хорошим парнем, Хелмсли, — Беркли передал Томасу собственные вожжи и пристроился между Джослин и Бекки, то есть Ребеккой. И группа двинулась вперед.
— Я вам не чертов грум, — крикнул им вслед Томас.
— Никто никогда не перепутает вас с конюхом, милорд, — Марианна приостановилась и взглянула на него через плечо, в глазах — сама невинность, — Но вы же не против, не так ли?
— Да и как он может? — в своей обычной легкомысленной манере вставила Джослин. — Он же хочет, чтобы мы встречались с новыми людьми.
— Как предусмотрительно с вашей стороны, милорд, — Бекки послала ему сладчайшую улыбку.
Томас уставился на них в полном неверии. Но они шагали вперед, и ему ничего не оставалось, как следовать за ними, ведя в поводу лошадей и бормоча про себя:
— Я чертовски против!
Что, к дьяволу, случилось с этими девицами? Они внезапно превратились в совершенно других созданий. Сестры были провинциальными девушками и не привыкли к мужчинам такого сорта, как Пеннингтон и Беркли. Минуту назад они были самой невинностью, только что со школьной скамьи, и вот — они уже сирены. Соблазнительницы. Их флирт был столь отточен, что мог быть присущ и более опытным дамам. Впрочем, абсолютным знатоком женских душ его не назовёшь.
Было что–то тревожащее в том, как Марианна и ее сестры вдруг стали подкованы в искусстве флирта. Томас всегда считал, что такому надо учиться. Видимо это было инстинктивным. Как и птичьи трели во время брачного периода. Он прекрасно понимал своих друзей, которые поспешили поскорее представиться. Оба были буквально очарованы.
А Томас вел их чертовых лошадей!
Но, если смотреть на все с его точки зрения, разве было в этом что–то неправильное? Разве это не соответствовало его планам? И репутации Беркли с Пеннингтоном были не хуже, чем репутации иных неженатых мужчин, с которыми он был знаком. Честно говоря, не хуже его собственной. Их титулы были более чем респектабельными, так же как и их состояния. Фактически они могли составить великолепные партии. Именно такие, каких так желал для девушек Томас.