Уроки гнева
Шрифт:
Прокатилась… и пошла на убыль.
Ты слишком силён. Жаль.
— Не в моих правилах расправа над беззащитными.
Фах! По-твоему, с лишёнными чести можно быть благородным?
— Можно и нужно. Пусть они враги, пусть у них всегда наготове кинжал для чужой спины — но думать и действовать, как они, нельзя. Никогда. Ни с кем. Иначе станешь противен сам себе.
Свободный снова подверг Эхагеса долгому разглядыванию.
Х-х-хааа… Ты во многом прав. И всё же — жаль, что ты столь мягок с этими. Жаль…
— Мягкость и беспечность — не одно.
Трое пасситме в вышине перестали наматывать круги и, ускорив полёт, взяли курс на юго-запад. Непрошеное понимание всплывает из глубин: стервятники, лишённые обеда…
Дрожь. Неласков этот мир к своим детям, неласков!
Зачем ты снова стоишь на земле этого мира?
"Наконец-то. В прошлый раз крылатый помог — хорошо бы и теперь…"
Эхагес встряхнулся.
— Когда мы с тобой виделись в прошлый раз, нас было трое: я, Владыка и Тиив. Но в этом мире наши пути разошлись: Тиив остался под Триглавым пиком вместе с Вороном. Когда же мы с Владыкой возвращались в свой мир и по пути заглянули к Ворону вновь, Тиива мы не нашли. Всё, что мы нашли — труп мага с обломком меча нашего товарища, торчащим в груди. И теперь я хочу раскрыть эту загадку. А для того, чтобы отыскать Тиива, мне нужно больше знать об округе.
Коротко и неясно. Ты думаешь, этот Тиив не мог убить мага-из-горы?
— Не думаю. Он называл Ворона учителем и вовсе не стремился вернуться на Равнины до срока. Зато у Ворона, я знаю, был как минимум один могущественный враг. Тот, кто его проклял и изувечил. Теперь у меня достанет сил разобраться во всём этом.
Вижу. Ты действительно изменился, человек… но путей коварства так и не усвоил. Даже самый сильный может пасть, если не ждёт подвоха.
— Увидим. Так ты поможешь мне?
Как оказалось, крылатый хорошо знает, что такое смех. Беззвучный рокот загремел, как камнепад, рождая ответную дрожь у Эхагеса под грудью.
Я? Помочь тебе? Ха!.. Чем и как?
— Научи меня проникать в мысли мне подобных. Это заменит мне знание языков.
Я не могу. Учить я не умею.
— Это ничего. Я сам смогу научиться, если ты позволишь мне настроиться на тебя.
За чем же дело стало? Вперёд!
— Перенимаемое умение должно проявляться в действии. — Гес постарался проявить как можно больше уверенности. — Поговори с этими людьми.
С охотниками? МНЕ? С такими у меня один лишь разговор — на языке огня и когтя!
Эхагес вздохнул.
Похоже, задача будет посложнее, чем казалось.
Глава четвёртая
— Да ну! — протянул Зуб. — Свистишь!
— А вот и фигушки, — вклинился Рейхи. — Те призраки в долине — это тастары.
— Кто-кто?
— Тастары, — повторил он с нажимом. — Так их зовут по-правильному. Красноглазые, или там чёрные — это просто клички. Тебе бы понравилось, если бы тебя звали бледным коротышкой?
— Что-о-о?
— Они же высоченные, — снова подал голос Локоток. — И кожа у них в самом деле черна, как стылые уголья. По сравнению с ними все люди — бледные и низенькие.
Некоторое время Зуб переваривал это замечание, но интерес пересилил обиду.
— Если они — призраки, то как это вы их разглядели?
— Никакие они не призраки, просто при случае могут стать очень незаметными. И мы их не просто разглядели. Мы были у них в гостях!
Вожак не прошедших обряда прищурился.
— Свистишь! — Вынес он вердикт. И добавил своё излюбленное. — Зуб даю!
— Пусть брешут, — вмешался Лиин. — Складно у них выходит.
— Потому что всё — правда, — заявил Локоток. — Они… как там…
— Они предлагают всем, кто придёт к ним, своё покровительство, — сказал Рейхи. — И лично я собираюсь переселиться в их долину.
— Эй! А мне ты ничего не говорил!
— Я думал, Локоток. Всю дорогу думал. И решил всё только сейчас.
— Конец болтаны! — нахмурился Зуб. — Куда это ты собрался переселяться, э?
— К тастарам под руку, я же сказал.
Голос Рейхи при этом был таким, что никакое недоверие не смогло бы усомниться в его словах и его решимости. Голос Рейхи был… пожалуй, просто взрослым.
— Ты уже не мальчишка, — сказал Рейхи тастар по имени Смотрящий. — Поэтому я буду тебе говорить так, как есть.
Как уже заметил Рейхи, порой тастары выстраивают слова довольно странно. Не коверкают речь, а просто выражаются слишком точно. Вот и сейчас: человек на месте Смотрящего сказал бы: "Я буду говорить с тобой", — но тот, похоже, собирался рассказывать что-то длинное, что-то такое, что перебивать его было бы неуместно. И поэтому сказал именно так, а не иначе.
— Одно из отличий вашей расы — большая разница в природных способностях. Искра магии горит в каждом человеке, как горит она в любом живом существе. Но если раздуть эти искры, одни из вас станут как факел, другие — как костёр, а третьи — только как свеча. Люди, которых вы зовёте Прежними, разрушили свой мир, и разрушили так, что среди выживших стало гораздо меньше обладающих особенными способностями к магии. Самые талантливые погибали первыми. Теперь, через триста лет, эти потери всё ещё очень ощутимы. Но то, что можно назвать судьбой, не любит перекосов, а лес, сгоревший в пламени пожара, со временем вырастает снова. И снова рождаются среди людей те, чей дар к магическим действиям сияет, как солнце из-за горизонта. Мы, тастары, искали таких людей, а найдя — учили. Одни при этом становились Серыми стражами, другие учёными братьями, третьи — глазами и ушами королевства в сопредельных странах. Теперь всё изменилось, но пройти мимо драгоценного камня и не подобрать его — преступление. Рейхи, ты должен был замечать в себе некоторые странности — необычные ощущения, частые озарения, возможно, особые сны. Всё это — знаки особого магического дара. При этом ты ещё молод и гибок, а значит, развить этот дар тебе будет легче, чем взрослому. Я, Смотрящий, мастер Видений из линии Ставящих Преграды, хочу, чтобы ты знал: по первой же просьбе ты станешь одним из моих учеников. Я не стану торопить с решением, но, как говорят на Равнинах, начинающий раньше уходит дальше. И это всё, что я хотел сказать.
— Знаешь, я, пожалуй, тоже уйду к ним.
— Да вы что, сговорились?
— Нет, Зуб. — Локоток, этот насмешник, озорник и задира, тоже стал серьёзен, как никогда. — Я и Рейхи… ну, просто с нами говорили по-людски. Смешно, а? Тастары же не люди, а всё-таки… Вот придёшь, поговоришь с ними, и сам поймёшь.
— Да вы спятили! Никуда я не пойду! И вам не дам, молокососам!
— Вот-вот, — буркнул Рейхи в сторону. — Этим всегда заканчивается.
— А что ты с нами сделаешь? На цепь посадишь, в подполе запрёшь? — Локоток остался спокоен. — Или на кладбище сходишь, родителям нашим жаловаться?