Уроки куртизанки
Шрифт:
Джастин вздохнул:
– Клянусь, что не причиню ему зла. Том. Более того, я обещаю, что, если мне удастся вернуть мою женщину, вам с мамой больше не придется беспокоиться о лекарствах. Честная сделка, как по-твоему?
Глаза мальчишки сделались большими как плошки, но он все еще колебался.
– Обещаете?
Джастин протянул руку:
– Слово джентльмена.
Том, казалось, все обдумал еще раз и, в конце концов, сунул ему грязную ладошку.
– По рукам. Пошли! – крикнул он и помчался к складу.
Джастин
– Это Рен, – прошептал Том.
Джастин потрепал постреленка по волосам:
– Славный малый. Вот, возьми еще десять. – Он протянул ему деньги и свою карточку. – А завтра приходи по этому адресу. Подумаем, как сделать так, чтобы у твоей мамы было все необходимое. Читать-то умеешь?
– Нет. Но старая леди Квинси из паба умеет. Надеюсь, вы найдете свою красотку!
Он сунул деньги и карточку в другой башмак и растворился в толпе.
Джастин поднялся и медленно вошел в док. Люди, занятые тяжелой работой, не обращали на него особого внимания. Он беспрепятственно подошел к парню по имени Рен.
– Что вам нужно, мистер? – угрюмо спросил тот.
– Сколько Эвенвайс заплатил тебе, чтобы ты выкрал мою жену?
Тот вытаращил глаза и густо покраснел.
– Я… я… – Он попятился.
Джастин схватил его за руку и удержал на месте. Гнев его утих, когда он ощутил под пальцами болезненную костлявость. Испуганный парень сам казался не более чем мальчишкой. И если он кормит всю семью, немудрено, что деньги Эвенвайса соблазнили его.
Джастин вспомнил обещание, данное Тому, и вздохнул:
– Скажи ребятам, что я утрою сумму, если они теперь помогут мне.
Джастин оглядел небольшую группу людей, собравшихся у дверей склада: Уиттинхем и Шоу в первом ряду, горстка военных, полдюжины рабочих из дока – те, кто позарился на деньги Джастина, а не сбежал в страхе за свою шкуру, увидев его темное от ярости лицо.
– А теперь слушайте меня внимательно, – тихо проговорил Джастин. – Правило только одно. Никто и ничто не должно повредить Виктории. Клянусь небом, если хоть волосок упадет с головы моей любимой женщины, все кары Господни покажутся вам отеческой лаской. Это понятно?
Закивали. Но почему Шоу уставился на него так, будто у него из головы проросли змеи?
Джастин повернулся к двери и, бросившись на нее всем телом, выломал.
Вслед за ним в здание склада вбежали его люди.
– Виктория! – закричал он.
Люди рассыпались по обширному пространству.
Он зашел за батарею ящиков – и нашел, что искал. Виктория лежала, прислонившись спиной к задней стене склада, – с завязанными глазами и скрученными за спиной руками. Даже не видя ее глаз, Джастин мог по ее обмякшему телу сказать, что она без сознания… если не хуже.
– Вон тот ублюдок! Пытается сбежать через окно! – крикнул кто-то, и люди бросились туда.
Но Джастину было уже все равно.
Он подбежал к Виктории, сорвал повязку с ее лица и отшвырнул прочь. Сжал ее в объятиях. Голова ее запрокинулась. Одна щека оплыла под синяком, глаза были полузакрыты.
Сердце его сдавило, будто в тисках, когда он склонился, чтобы проверить, дышит ли она. Дышит… Будто легкий-легкий ветерок коснулся его уха. Какое облегчение!
– Виктория, – пробормотал он, прижимая ее к себе, щекой касаясь нетронутой половины лица и нежно поглаживая кожу. – Виктория, очнись…
Она не шелохнулась. Джастин старался не думать обо всех тех ужасах, что слышал когда-то об ударах в голову.
– Слушай меня, – прошептал он ей на ухо. – Три года назад, когда мы обменивались клятвами, ты обещала слушаться меня. И я приказываю: очнись. Услышь меня. Прошу тебя, Виктория, позволь мне любить тебя.
Он отодвинулся, чтобы посмотреть в ее лицо, и понял, о чем только что сказал. Вот почему Шоу так странно на него смотрел… Он не один раз – дважды признался, что любит ее.
Прежде чем это достигло самых глубин его сознания, ее ресницы дрогнули. Она открыла глаза – темно-зеленые, затуманенные и с бледной улыбкой взглянула на него.
– Ты пришел за мной, – прошептала Виктория. – Я думала, ты не придешь…
Джастин улыбнулся ей в ответ, хотя ее слова полоснули его словно ножом по сердцу. Она считала, что он бросил ее. Что он всегда будет ее бросать. Но нет. Он больше не позволит ей так думать.
– Я всегда буду приходить за тобой, – прошептал он.
Голос подвел его.
– Хорошо, – сказала она и снова закрыла глаза.
Виктория кивнула доктору, который все бубнил и бубнил. Она лежала на огромной кровати в доме Джастина. Уже несколько часов прошло с тех пор, как она очнулась здесь. В ушах шумело неимоверно, а разум будоражили странные фантазии: будто Джастин сказал, что любит ее.
Доктор сделал кучу предостережений, строгих увещеваний и наконец-то откланялся. В комнату тут же вошли две женщины. Виктория не сумела сдержаться.
– Хлоя! – воскликнула она.
К ней бросилась красивая белокурая женщина с темно-карими глазами. Она то ли рыдала, то ли смеялась. Они долго молчали, сжимая друг друга в объятиях. Чувства мешали внятно говорить.
Виктория открыла глаза и обнаружила, что Мара стоит поодаль, у двери. Хотя она улыбалась, на ее лице застыло странное выражение – отчуждения и напряженности.
– Мара, подойди к нам! – позвала она, когда Хлоя заставила себя разомкнуть объятия и села на кровать у нее в ногах. – Ты должна разделить с нами эти объятия.