Уроки украинского. От Майдана до Востока
Шрифт:
— И как же вы с такими взглядами на жизнь стреляете вот из него? — дотрагиваюсь пальцем до дула автомата.
— Я из него стреляю только тогда, когда вижу, что стреляют в меня.
— Попадаете?
— Всегда попадал.
— Что это на вас за очки?
— Боевые очки. Они делают все более ярким и… доступным.
— А здесь и сейчас — на этой войне — как вы определяете, где есть добро, а где зло?
— Дело в том, что они на нас наступают, а не мы на них…
— Вы любите свой родной город?
— Люблю Белореченск… — Он включает мобильный телефон. Из
— Александр, вы не могли бы, пожалуйста, выйти из образа Бабая и побыть сейчас естественным.
— Мог бы… — Он снимает очки. — Но ты же понимаешь, что это сложно?
— Почему вас назвали Бабаем?
— А я сам себя так назвал. Я когда приходил к кому-то в гости, звонил в дверь, оттуда спрашивали: «Кто там?», а я отвечал: «Бабай!» И дверь сразу открывалась…
— Почему вы не остались в Белореченске?
— Ты будешь смеяться, но я скажу… Потому что общество без веры уже разложилось. А славяне — они всегда жили обособленно, по своим законам и правилам. Ну, скажи мне ты, почему мы должны принимать запад? Куда они лезут к нам и к нашим братьям?
— Но американцев на этой войне нет. И стреляете вы по своим же братьям.
— Где я стреляю по славянам?
— А украинская армия из кого состоит?
— Ну-у… а почему же славяне пошли против своего народа? Ну, объясни мне? Вот почему? — В его голосе появляется хрип. — Ну ты что, не видишь, что происходит? Ну ты же видишь все! — говорит нетерпеливо. — Ну, говори — почему? Они туда идут из-за денег по контракту и думают, что им за это ничего не будет. Когда они попадают к нам в плен, мы с ними проводим беседу, и они становятся в наши ряды. У них — неправильная информация и любовь к родине, которой не существует. Украина — это мыльный пузырь, надутый в годы революции. Людей специально обозвали разными именами. Потом привили им любовь к этим именам. А потом их послали умирать за эти имена. Известно же, что славян никто не может победить, кроме самих славян. Это специально было сделано все. И все всё знают. И ты все знаешь.
— Где бы вы сейчас были, не начнись на Украине гражданская война?
— Я был бы у себя дома, и занимался бы своей жизнью. Я ж когда сюда ехал, у меня жена была беременной. Но я сказал, что не хочу видеть зло у себя дома — потому что оно идет к нам.
— А соседи казаки почему не поехали с вами?
— У них были дома свои дела, — усмехается он. — Они после Крыма по команде разъехались домой. А я приехал сюда без приказа. По доброй воле. Понимаете?
— То есть у вас тут миссия?
— Ну как бы, наверное, слава Богу, да… Что-то мной руководило и двигало. И вот я здесь. И мной до сих пор что-то руководит и двигает. Я не знаю, что это… У меня случай один был. Рассказать? — в глазах появляется недоверчивость — возможно, боится, что буду смеяться. — Когда мы строили храм, сверху мне на голову упало ведро с раствором. Меня в храме поставило на колени. Со
— Я не смеюсь. Что вы почувствовали, когда вам на голову упало ведро?
— Не было особого чувства.
— И ничего внутри не пошевелилось?
— Вообще-то… там сердце бьется… Об чем ты говоришь?
— О том, что иногда люди испытывают движения души.
— Это не движения души они испытывают, а страх.
— Ваш ребенок уже родился.
— Слава Богу. Мальчик. Видел только на фотографиях.
— Движений души не было?
— Не было… Я с рождения такой — необычный. Я в детстве гулял по улицам не там, где все.
— Вы были одиноким?
— Естественно.
— Вы отдаете себе отчет, что ваши слова будут восприняты большинством как бред сумасшедшего?
— Я знал… Но я тебе готов рассказать даже больше… Я не люблю, когда меня обнимают, когда люди относятся ко мне, знаешь… так по-доброму. Когда льстят мне, я не люблю. Когда вокруг меня много народа — не люблю. Но они почему-то все равно рядом. Я все делаю во славу Господа Бога.
— Столкнувшись с непониманием окружающих, вы стали искать тайные знаки, подтверждающие — что Бог вас видит и над вами не смеется?
— А у тебя вера сильная?
— Я — журналист. Я — задаю вопросы.
— Да мне все равно, кто ты. А ну перекрестись!..Ага. Ну слава Богу… Тот человек внизу, он — юродивый. Понимаешь?
— Но вы-то не юродивый.
— Я — исключение. И я говорю тебе только правду. Я не хочу людям врать. Тебя в детстве когда-нибудь пугали бабаем?
— Да. В детском саду. Но он никогда не приходил.
— А вот сейчас вас — взрослых людей — нужно вернуть в детскую жизнь, чтобы вы поняли — вас не зря пугали бабаем, вот он и пришел. Не делайте зла… Знаешь, чего мы хотим? Чтобы у нашего атамана был выход на мировую арену. Чтобы он мог наравне с главами государств общаться. Хотим создать такое войско, которое бы было сильным, четко и быстро выполняло свои задачи и не только на границах своей территории. Еще надо объявить день мира. Чтобы ни одного выстрела ни из одного оружия в этот день. Чтобы не убили ни одного человека.
— А если кто-то выстрелит?
— То, естественно, будет наказан… А потом спросить у людей — понравился ли им день мира? Потому что, может, они не поняли, что это был день мира. Потому что сейчас люди живут как в дне мира. А в той стране, где выстрелят… мы придем к ним в гости и будем уничтожать, потому что они не хотят жить мирно.
— Вы думаете, такие люди, как вы, нужны президенту России Владимиру Путину.
— Он — масон. А масоны отрекаются от Бога и начинают работать на дьявола. Творят зло на земле и называют его добром.