Уроки жизни
Шрифт:
Я наблюдал за работой профессоров Бергмана и Барделебена в больнице «Чарити», а также доктора Леви в его клинике на Прецлауэр-штрассе. Полученные впечатления (наряду с информацией, которой делились со мной врачи-ассистенты и студенты-практики) позволяют сделать некоторые общие выводы о сильных и слабых сторонах нового метода.
Начну с вопроса о получении лимфы, которая играет здесь сверхважную роль. От доктора Либберца, ответственного за распределение этого продукта, я узнал, что в настоящий момент его не хватает даже для немецких больниц; все же остальные запросы начнут удовлетворяться не раньше, чем через полтора месяца. Некоторое представление о том, каким может быть спрос на лимфу, даёт куча писем высотой по колено, занимающая четыре квадратных фута на полу. Все эти письма поступили, как мне сказали, только из одного почтового отделения.
Теперь о том, чего вправе мы ждать от этой жидкости, когда проблема с её получением будет решена. Следует иметь в виду, что сам Кох никогда не утверждал, будто его препарат убивает туберкулёзную палочку. Совсем наоборот, на неё он не действует, уничтожая лишь низшие формы живой ткани, в которых обитает бацилла.
В тех случаях, когда ткань отшелушивается (при волчанке) или выделяется с мокротой (при чахотке) и при этом содержит в себе всю инфекцию, находящуюся в организме, можно действительно надеяться на полное излечение. Однако, принимая во внимание число и микроскопические размеры этих опаснейших микробов, а также способность их помимо органов поражать лимфатические узлы, можно утверждать, что полностью вывести инфекцию из организма таким способом можно будет лишь в исключительных случаях. По отсутствию реакции на инъекцию можно судить о том лишь, что из организма выведена вся туберкулёзная ткань, но в какой степени он очистился от бацилл, узнать невозможно. Оставшиеся бациллы, несомненно, образуют новую туберкулёзную ткань, которая в свою очередь может быть уничтожена дополнительным курсом инъекций. Увы, очевидно, что очень скоро болезнетворные микробы выработают иммунитет против вводимого раствора, и рано или поздно наступит момент, когда непрерывно нарождающаяся поражённая ткань перестанет реагировать на препарат, в каких бы дозах он ни вводился. В этом и состоит огромная разница между методом Коха и вакцинированием оспы. Прививка (по крайней мере, на какое-то время) даёт окончательный результат, а противотуберкулёзная жидкость даже не затрагивает корней болезни. Простейшей аналогией тут может служить поведение человека, который, каждое утро убирая крысиный помёт, надеется таким образом уничтожить грызунов в доме. Профессор Кох и сам признаёт, что его метод не действует на бациллы, и прошло ещё слишком мало времени, чтобы можно было судить, в какой степени их остаточное присутствие в организме способно вернуть его к прежнему состоянию. Есть, однако, все основания опасаться, что описанный мною исход более чем вероятен.
Другое (хотя и не столь веское) возражение касается того факта, что процесс отторжения ткани пробуждает все туберкулёзные процессы, пребывавшие до этого в спячке. В одном из наблюдавшихся мною случаев от инъекции, целью которой было излечение поражённого туберкулёзом сустава, вскрылась язва глазной роговицы, зажившая лет двадцать назад — теперь только выяснилось, что и она была вызвана палочкой. Наверное, в конечном итоге инъекция благотворно скажется и на состоянии глаза, но пациент, в организме которого все застарелые недуги просыпаются разом, оказывается перед лицом серьёзного испытания. Стоит добавить, что температура тела от инъекции в некоторых случаях поднимается до 41 градуса, из-за чего препарат нельзя вводить ослабленному больному.
Таковы слабые стороны метода. По мере накопления нового опыта могут обнаружиться и другие. С другой стороны, у новой системы (знаменующей начало качественно нового пути развития медицины) есть и многочисленные достоинства, в частности диагностические. Поскольку реагирует на инъекцию лишь туберкулёзная ткань, в сомнительных случаях одного укола достаточно, чтобы выявить волчанку, чахотку, золотуху — любую из многочисленных туберкулёзных форм. Уже одно это позволяет нам признать метод Коха важнейшим вкладом в развитие медицинской науки.
Волчанка и болезни суставов (золотушного характера), несомненно, излечиваются легче всего, но сам Кох не решается точно сказать, насколько окончательным может быть этот успех. Опять-таки при чахотке в начальной стадии инъекция значительно улучшает состояние больного. Но после того, как образовались каверны, признаёт сам Кох, без хирургического вмешательства не обойтись — то есть речь идёт о серьёзной и обширной операции.
Что бы ни говорили мы о системе лечения, не может быть двух мнений относительно личности самого этого человека. С замечательной (но весьма характерной) скромностью предоставив коллегам разъяснять публике его взгляды, Кох скрылся от посторонних глаз за стенами своей лаборатории, и я по своему опыту могу утверждать, что приезжему врачу не стоит надеяться повидать в Берлине человека, знакомства с которым он желал бы больше всего на свете. Надеюсь, эти заметки доставят практическую пользу тем из Ваших читателей, у кого есть личные причины интересоваться тем, что думают в самом Берлине о произведённом здесь недавно открытии.
Примите мои искренние заверения в совершенном почтении.
А. Конан-Дойль,
доктор медицины
Гостиница «Центральная»,
Берлин, 17 ноября
«Во имя Нельсона»
«Дэйли кроникл»
22 сентября 1892 г.
Сэр!
Некоторое время я выжидал, надеясь, что кто-нибудь ответит на письмо «R.N.», но теперь, думаю, более простительно будет мне повторно вторгнуться на страницы Вашей газеты, чем позволить ему так и остаться без ответа. Если инициалы, которыми подписался автор, означают, что он офицер Королевского флота [12] , остаётся надеяться, что на морских просторах он не столь беспомощен, как в логике своих рассуждений.
12
Буквы R.N. значат Royal Navy, т. е. Королевский флот (П.Г.)
Автор утверждает, что, желая сохранить для народа флагман Нельсона, мы проявляем незнание истории морского флота. Большинство читателей наверняка сделали противоположные выводы. Если, как утверждает «R.N.»., все остальные корабли уже распроданы, значит, ещё важнее для нас сохранить реликвию, которая может оказаться последней.
Вопрос о том, в каком моральном и психологическом состоянии пребывал Нельсон, командуя судном, неуместен. Важно, что под его флагом ходило два корабля, один из которых за весьма незначительную сумму был продан иностранной державе.
Вопрос о том, во сколько обойдётся нам содержание этого старого корабля, не заслуживает того, чтобы о нём спорить. Пока мы имеем свой флот, у нас будут склады, плавучие базы и гавани для приёма и обслуживания действующих судов, наравне с которыми будет содержаться и «Foudroyant». Допустим, чтобы вдохнуть в него вторую жизнь, потребуется 10 тысяч фунтов. Если мы сумели собрать 70 тысяч, чтобы отдать дань памяти её старому капитану, наверное, и для сохранения этой национальной реликвии найдутся средства.
Искренне Ваш
Артур Конан-Дойль
Теннисон-роуд, 12
Саут-Норвуд
Британия и Чикагская выставка
«Таймс»
24 декабря 1892 г.
Сэр!
Один-единственный акт доброй воли может сделать больше, нежели целый ряд тщательно подготовленных официальных мероприятий на государственном уровне. К примеру, жест, сделанный Францией, передавшей в дар Америке Статую Свободы, в нашей истории аналогов не имеет. Между тем если и есть на земле два народа, в отношениях между которыми дух взаимной учтивости был бы более чем уместен, так это мы и американцы. Сейчас они больше всего на свете хотели бы успешно провести свою выставку, и были бы рады любой помощи, какую только мы могли бы им предложить. Вопросу о наших общих корнях и интересах по обе стороны океана было посвящено немало послеобеденных спичей. И вот теперь у нашего правительства появляется практическая возможность проявить добрую волю. Только что Германия отказалась предоставить американцам какой-либо из своих военных оркестров. Британские власти поступили бы благородно, отправив туда, скажем, три наших превосходных полковых оркестра, включая гвардейский — с тем, чтобы они могли выступить в британском зале выставки. Участие эскадрона лейб-гвардейцев в церемонии открытия лишь приумножило бы положительный эффект.
Немецкие и французские полковые оркестры уже играли на выставках в Лондоне, американские — приезжали в канадские города, так что это предложение оригинальным не назовёшь. Просто именно сейчас нам предоставляется одна из тех редких возможностей упрочить дружбу между двумя народами, и грех был бы ей пренебречь.
Искренне Ваш
Артур Конан-Дойль
«Реформ-клуб», Пэлл-Мэлл
22 декабря
Протест доктора Конан-Дойля