Уроки жизни

Дойл Артур Конан

Стоит пояснить в этой связи, что документ, выдержки из которого цитировались, является лишь черновым наброском законопроекта; парламентская комиссия должна будет доработать его, прежде чем представить правительству на рассмотрение. Он ни в коей мере не отражает взглядов сторонников реформирования брачного законодательства, далёк от окончательного варианта и не предусматривает мер предосторожности и разного рода гарантий, которые, несомненно, будут включены в законопроект. Пресса же получила документ в столь сыром виде по недосмотру одного из членов парламентской комиссии. Как бы то ни было, совершенно ясно: существующая система разделения семей плодит огромное число жертв, которые и сами несчастны, и для окружающих представляют угрозу. Ведь лишённому права иметь свою семью ничего не остаётся, как только разбивать чужие! По самым скромным подсчётам, мы потеряли в войне не менее 150 тысяч убитыми. Рост рождаемости имеет первостепенное значение для нашей страны, поэтому вряд ли нуждается в дополнительном доказательстве тот факт, что, разрешив вступление

в брак людям, которые ныне лишены этого права, мы окажем неоценимую услугу будущим поколениям.

Как бы ни злословил господин У. Петри в адрес «Шерлока Холмса», его домыслы не могут скрыть истинного положения дел. И архиепископ Хоскинс, расценивший моё предложение как «чисто немецкое», если бы ознакомился с предметом чуть глубже, увидел бы, что предлагаемые меры согласуются не только с германским законодательством, но также с законами Норвегии, Швеции, Дании, Голландии, Австралии и практически всех протестантских стран мира. Более того, в своём отношении к разводу мы в ныне существующем законодательстве более реакционны, чем даже такие католические страны, как Бельгия и Бавария. Англиканская церковь (я имею в виду организацию, а не отдельных священнослужителей, в числе которых были и герои) недостойно проявила себя в этой войне. Объявив себя привилегированным классом, она уклонилась от мобилизации; кроме того, не сформулировала отчётливо призыва к воздержанности — вообще, говорила и действовала неубедительно. Если теперь она, помимо всего прочего, ещё и помешает нам, использовав предоставившуюся возможность, принять разумный бракоразводный закон (который способствовал бы восстановлению истощённых человеческих ресурсов), терпению граждан наступит конец, и пропасть, отделяющая Церковь от народа, станет непреодолимой.

Искренне Ваш

Артур Конан-Дойль

Уиндлшем, Кроуборо, 6 февраля

О морских госпиталях

«Таймс»

16 марта 1918 г.

Сэр! Может ли мне объяснить кто-нибудь, почему наши медицинские суда продолжают плавать этакими иллюминированными мишенями, зная, что их подстерегает враг? И что мешает нам посадить на каждый из них по двадцать пленных немецких офицеров, которые точно знали бы, что в случае катастрофы покинут судно последними? Отчего корабли, возвращающиеся через Атлантику, не берут на борт немецких военнопленных, чтобы как минимум освободить нас от обязанности кормить эти лишние рты? И почему вопрос о выставлении пикетов из военнопленных по всему Лондону перед налётами начал обсуждаться только сейчас, хотя актуальным стал сразу же после того, как немцы выставили под бомбы наших военнопленных в Карлсруэ? Если и существуют вразумительные ответы на эти вопросы, то стороннему наблюдателю они не слышны.

С совершенным почтением

Артур Конан-Дойль

Уиндлшем, Кроуборо, Сассекс

Ирландия и всеобщая воинская повинность

«Дэйли кроникл»

18 апреля 1918 г.

Сэр! Я от всей души поддерживаю Вашу позицию в этом вопросе. Никто не высказывался так остро, как я (причём в ирландской же прессе) по поводу весьма прискорбной неспособности большинства ирландцев достойно отреагировать на кризис в Европе, но впервые в течение этой войны у меня сердце оборвалось, когда я понял, что собирается предпринять наше правительство. До сих пор оно действовало благоразумно — тем более ужасной представляется роковая ошибка, которую оно в этот решающий момент намерено совершить.

Рассмотрим её возможные последствия. Допустим, пройдя через все мятежи и волнения, правительство сумеет-таки мобилизовать здесь солдат. Но каким образом оно заставит их принять присягу? Как вынудит заняться военной подготовкой, а позже вступить в бой? И каково будет бойцам британской дивизии ощущать такую «поддержку» на флангах? Что, если бы уже сейчас на полях сражений находился десяток дивизий, отравленных шиннфейновским ядом? Разве это не привело бы нас к катастрофическим поражениям вроде тех, что так часто терпели деморализованные части австрийцев? Любой здравомыслящий генерал предпочёл бы иметь в два раза меньше бойцов, но зато уж таких, на которых можно положиться. Вот к какому финалу идём мы, ступая на этот рискованный путь. Между тем у правительства есть достойная альтернатива. Оно могло бы искренне заявить: да, после блистательной речи господина Девлина и приёма, оказанного ему соратниками по партии, а также в знак уважения к волеизъявлению ирландских офицеров, надевших королевскую форму, мы устанавливаем гомруль немедленно, без каких-либо дополнительных условий, в остальном намереваясь полагаться на прирождённое благородство ирландцев. Правовой статус Ольстера при этом сохранялся бы вплоть до принятия ирландской Конституции, которая должна была бы легко вписаться в контекст общефедеральной системы.

Если подобное решение не будет найдено, мы ввяжемся в грязный конфликт на Западном фронте как раз к моменту начала решающих сражений во Фландрии.

Артур Конан-Дойль

Уиндлшем, Кроуборо, Сассекс

16 апреля 1918 года

Преступные налёты на госпитали

«Таймс»

27 мая 1918 г.

Сэр! Полностью согласен с лордом Денбаем: чрезмерное хладнокровие — вот что делает нас беззащитными перед зверствами фрицев. Они готовы на всё, что (как предполагается) не чревато возмездием, и избегают действий, которые могли бы иметь последствия. Тотчас после убийства мисс Кэвелл нам следовало расстрелять троих военнопленных из числа высших чинов. На смерть капитана Фрайатта необходимо было ответить казнью двух капитанов субмарин. На немецкое сознание действуют только такие доводы. В течение двух лет я со страниц Вашей газеты призывал к бомбардировке рейнских городов; едва только мы приступили к этому, как немцы завопили о том, что следует отказаться от таких методов ведения войны — именно это я и предсказывал! Но как возместить нам утраты двух потерянных лет? Теперь они бомбят наши госпитали. Следует немедленно разместить среди палаток пикеты германских военнопленных, а захваченных лётчиков расстреливать на месте, давая понять, что смерть ждёт всякого исполнителя подобных акций, попавшего к нам в руки. Закон и правосудие на нашей стороне. Наша реакция на любые ответные меры должна быть разящей, суровой и беспощадной. Если вместо войны нам навязывают кровавую драку, пусть обе стороны будут в ней равноправны.

Искренне Ваш

Артур Конан-Дойль

Уиндлшем, Кроуборо, Сассекс

24 мая

О судьбе наших военнопленных

«Таймс»

28 июня 1918 г.

Сэр! Фон Кюльманн выступил вдруг с предложением о проведении мирной конференции. При нынешнем неопределённом состоянии дел на фронте об этом, разумеется, не может идти и речи. Тем не менее у нас появляется повод выступить с официальным заявлением о том, что никакие переговоры между двумя нашими странами даже в случае решения всех спорных вопросов невозможны до тех пор, пока Германия не признает, что совершала преступления в отношении наших пленных и раненых (погибших в ходе злонамеренных бомбардировок госпиталей), и не попытается как-то искупить свою вину. Это хоть и не доставило бы нам сатисфакции за содеянное, но привлекло бы к вопросу всеобщее внимание и, возможно, улучшило бы перспективы на будущее. Мне кажется, подавляющее большинство немцев вообще не имеет понятия о том, какие чувства мы с вами сейчас испытываем.

Искренне Ваш

Артур Конан-Дойль

Уиндлшем, Кроуборо, Сассекс

25 июня

Откровения Тиссена

«Файнэншл ньюс»

16 июля 1918 г.

Сэр! Общественность должна быть благодарна Вам за опубликование брошюры Тиссена — важнейшего документа, который вызвал большой интерес в Америке, но, насколько я знаю, до сих пор не появлялся в нашей печати. Остаётся надеяться, что британские пропагандисты сделают всё возможное, чтобы основные положения этого документа стали известны в Индии — гражданам этой страны не мешает узнать наконец, от какой участи спасли их союзнические войска. Разрушение страны и порабощение народа — вот что, как теперь выясняется, последовало бы за победой кайзера.

С совершенным почтением

Артур Конан-Дойль

Уиндлшем, Кроуборо, Сассекс

12 июля

О наших военнопленных

«Таймс»

8 октября 1918 г.

Сэр! Почему, обращаясь к варварам, на которых не действует ничего, кроме страха, мы вдруг переходим на детский лепет? Что мешает нам заявить вполне официально о том, что любому немецкому офицеру вплоть до кайзера в связи с убийством наших военнопленных грозит суд и, возможно, смертная казнь? Отчего мы не откажемся от всяких встреч с германскими представителями до тех пор, пока британские претензии не будут в полной мере удовлетворены? Наше невразумительное молчание кажется им признаком равнодушия. Лишь после того, как о наших угрозах услышит весь мир (а не только официальные лица на конференциях), мы сможем чего-то добиться.

Искренне Ваш

Артур Конан-Дойль

Уиндлшем, Кроуборо, Сассекс

6 октября

Германские военные преступники

«Таймс»

12 ноября 1918 г.

Милостивый государь! Хотите знать, каким будет следующий акт развития мировой драмы? Из Германии начнётся массовый исход лиц, которых следовало бы арестовывать уже на границах Дании, Голландии и Швейцарии. Может быть, уже сейчас нам стоит попросить нейтральные страны тщательнее проверять своих потенциальных гостей? Мы ведь наверняка не согласимся с тем, чтобы немецкий убийца получил у них статус беженца. Просьба такого рода была бы беспрецедентной, но ведь то же можно сказать и о времени, в котором мы живём.