Уровень: Магия
Шрифт:
Дура она…Эта Алисия. Попросила бы, как полагается, и без проблем. Наверное… Зачем же было бросаться?
Марика казнила себя и пыталась оправдаться до тех пор, пока не допила кофе. Потом поняла: бессмысленно. Будет новая задача — будет новая попытка выполнить ее правильно, а пока бессмысленно.
Кофе закончился. Мысленная благодарность ушла котелку, а заодно и Уровню. Все-таки с едой жить куда проще, а уж с вкусной едой…
Палатка приятно согревала теплом.
Матрас покачивался; снаружи мелко, почти
Марика расчесала пятерней волосы — помыть бы, — улеглась поудобнее и достала зеркало. Достала, сама не зная зачем: простое привычное действие, вносящее в окружающий мир какую-то стабильность. Погладила поверхность.
— Как ты, Зеркало? (тут зеркало с большой, а в остальных случаях с маленькой буквы)
Поверхность привычно клубилась, не утруждая себя ответом.
— А я хорошо, спасибо. — Из груди вырвался тяжелый вздох. — Почти хорошо. Прошагала второй день, поела, легла спать. День прошел почти без приключений. Почти. Ну, ты знаешь…
Наверное, зеркало знало, потому что просто слушало и молчало.
Марика снова вздохнула, с грустью посмотрела на темный полог и прошептала:
— Не так просто, оказывается, получить то, что ты хочешь.
Усмехнулась, вспомнив столкновение у ручья. Замолчала.
«Еще сложнее понять, чего именно ты хочешь».
Еще один ответ в духе мудрого старца…
— Да уж. Бывает, все кажется таким ясным и кристально понятным, а делаешь шаг вперед, и горизонты смещаются.
«Ясность иллюзорна. Она хороша для заблуждений. Не глаза и ум рисуют правильную картину, а сердце. Не слова способны подсказать, а внутренне спокойствие».
— Как же добиться спокойствия, когда желания влияют на чувства? Будоражат их, колышут муть с илистого дна.
«Перестань быть в них заинтересованной».
Совет пугал.
— Как же не быть заинтересованным в том, чего желаешь? А для чего тогда жить? Если мысленно отказаться от мечты, сложить лапки, тогда зачем вообще куда-то шагать?
«Ты поймешь», — обнадежило зеркало.
— Да уж, когда-нибудь я все пойму. Лишь бы не было поздно.
«Ни для чего не бывает поздно».
Марика поджала губы; вновь накатило ощущение сюрреалистичности: она говорит сама с собой в палатке. Ночью, лежа в непонятном месте. Ей кто-то отвечает, дает мудреные советы, которые каждый раз подсыпают в шестеренки песка. Во что превратилась жизнь?
Следующий вопрос позволил сменить сложную тему:
— Зеркало, а у тебя есть имя?
«Зеркало».
— Нет, это все равно, что меня называть просто женщиной. Уникальное имя, свое собственное?
«Нет».
Какое-то время Марика раздумывала над последним ответом, затем отложила помощника в сторону; начали слипаться глаза. Наваливалась сонливая усталость. Подложив под щеку ладонь, Марика прошептала:
— Тогда надо придумать…
«Придумай», —
Той ночью ей снились скользкие острые камни, торчащие из холодной воды быстрого ручья, слышался равнодушный мужской голос: «Вы подлежите эвакуации, просьба пройти на выход…» и казалось, что снаружи кто-то чавкал.
Через час, когда закончился дождь, над палаткой повисли далекие мерцающие звезды.
Глава 6
Взбираться стало тяжело.
Если раньше можно было свернуть влево или вправо, то теперь через лес шла одна единственная тропка. Вверх-вверх-вверх, бесконечно вверх. Она словно вела в нужное место, не позволяя отклониться от курса, куда-то на гору, туда, где на карте схематичным рисунком изображались некие самоцветы.
Дикий кот, похоже, прочно приклеился к ней.
Этим утром, выбравшись из палатки, Марика увидела его лежащим возле бревна. Значит, вот кто чавкал остатками рагу ночью, не показалось. Когда зашуршал застегиваемый полог, сервал (кажется, так его назвал проводник), настороженно глядя желтыми глазами, поднялся с земли и отбежал подальше к деревьям. Сел у корней, наблюдая. Ждал еды.
Марика покряхтела, поворчала, поела сама и оставила кусок мяса коту. Вроде не совсем дикий, не кидается. Страшненький, конечно, длинноухий, но что ж теперь… Не морить же голодом?
Собралась быстро, сложила палатку и котелок, расчесала волосы пятерней, досадуя, что тотемы заодно не включили в походный набор расческу и умывальные принадлежности. Еще бы не помешали сланцы, полотенце, штаны полегче и ветровка.
Ага, и тележка с таблетками от жадности, которую бы она катила перед собой через весь Уровень.
Бросая короткие взгляды на пушистого гостя, Марика затянула рюкзак и, сверившись с картой, покинула стоянку.
Кот, как она и ожидала, соблюдая дистанцию, двинулся следом.
Утро пахло свежестью и отсыревшей хвоей. Чистый, прозрачный, живительный аромат, бодрящий лучше всякого кофе. Солнце пробивалось сквозь ветки игривыми лучами: ласкало, дразнило и превращало лес в сказочный. Не тот темный и дремучий, каким он становился сразу после заката, а легкий, воздушный, уютно желто-зеленый, «домашний».
Снег почти стаял. Кое-где виднелись присыпанные сосновыми иглами лужи; унты тяжелили ноги, хотелось сменить их на кроссовки.
Вот ведь вредные тотемы: знали же, что станет теплее… Бабка тоже хороша, могла бы предупредить.
Опираясь на ставшую привычной палку, Марика мурчала под нос всплывшую в памяти мелодию.
— Просто подожди чуть-чуть, подожди чуть-чуть, и все наладится, слезы и дожди уйдут в никуда…*
(* здесь автор использует существующую песню группы Hi-Fi «Просто подожди»)