Уровень ненависти: Сосед
Шрифт:
Просто интрига века!
Глава 25
Без происшествий, конечно, не обошлось и Лидию Ивановну посреди ночи все-таки забрала скорая. Так как я оставалась пока единственной владелицей пульта, вставать посреди ночи пришлось мне.
Когда в дверь затарабанили, даже не поняла, что происходит. У нас ведь дверной звонок есть. Но побежала открывать.
— Привет, — на пороге стояла Эльвира, в красивом вишневом халате, без следов макияжа на лице, что делало ее на мой взгляд в десять раз привлекательнее обычного дневного варианта, в тапках и с огромными, в пол-лица, глазами. — Катя, дай пульт. Лиде плохо.
Он лежал под рукой и я быстро передала его женщине.
— Я нужна?
— Если можешь, пойдем. Я с Лидой посижу, а ты жди скорую и проведи их, когда подъедут. Сердце у нее прихватило. Хорошо, таблетки все есть.
— Без проблем. Отдавай тогда пульт назад и беги к Лидии Ивановне, а я сразу во двор к шлагбауму.
— Хорошо.
Эля убежала, шлепая тапками, я же быстро переоделась и, сообщив Андрею о произошедшем, пошла к двери.
— Одна не пойдешь. Подожди, — заявил он, натягивая джинсы на голое тело и подхватывая футболку с кресла. Зевнул. — Или давай так, я пойду, а ты дома сиди.
— Я с тобой. Переживаю.
«И чувствую огромную вину», — подумала про себя.
Но Андрей словно почувствовал. Обнял коротко, поцеловал в макушку.
— Она сама виновата, Кать. Взрослая женщина. Пойдем.
Мы устроились на бетонном блоке, в который был вмонтирован специальное металлическое крепление для поддержки шлагбаума и замерли.
Андрей обнимал меня, согревая от осенней прохлады, которая уже явно чувствовалась. Над нами раскинулось бескрайнее небо с поредевшими к утру звездами. Красота!
— Что-то долго они не едут. Живем почти в центре города, — возмутилась я через полчаса.
Стоять с любимым в обнимку под звездами было, конечно, неплохо, но работу на следующий день никто не отменял. И если бы я даже попробовала отпроситься у Андрея, и если бы он даже отпустил (ну-ну!), Гоша бы приехал и лично вытащил меня за шкирку из-под одеяло и привез к рабочему ноутбуку. Я обещала ему помочь с новым проектом. А Гоша уж если загорался, то пиши пропало, сам не спит и другим не дает.
— Наверное, вызовов много. Надеюсь, у Лидии ничего ужасного, просто переволновалась. В ее возрасте, конечно, да с ее эмоциональностью сердце явно не железное.
— Не стоило нам, наверное… — начала я, но меня жестко перебили и отсчитали.
— Катя, стоило. Она для нас — официальное лицо, представитель домоуправления. Она — власть. И она определенно превышает свои полномочия. Не девочка, должна соображать, чем это может кончиться. А мы, и ты, и я, и все остальные соседи, всегда вправе отстаивать свои права и свое мнение. Ты сейчас очень сильно не права. Подумай об этом.
До чего неприятно и горько. Сглотнула мерзкую слюну с привкусом обиды и растерянности. Может, он и прав, но зачем таким тоном? Воспитывает как малолетку какую-то!
— Я, может, и не права, — прочистив горло коротким кашлем, ответила ему, — но таким тоном разговаривать со мной не смей.
Вырвалась из объятий. Стала в двух шагах от мужчины.
— Прости.
— Не прощу. Ты весь день сегодня какой-то не такой. Это все из-за шуточек про жениха и кольцо, да? Передумал? Прошла любовь, завяли помидоры?
— Катя!
— Что Катя? Думаешь, я не вижу твоих поджатых губ? А нахмуренные брови при каждой шуточке? Если ты не хочешь жениться, никто не заставляет! Но не надо тогда и говорить о каких-то серьезных отношениях!
Я говорила тихо, четко, внятно. Но каждое мое слово будто бы отражалось от стен арки, возвращалось эхом, давило на психику. Лучшего места для ссоры и не придумаешь. Андрей проникся.
— Катя…
— Не хочу с тобой говорить. Лучше пойду домой. Обсудим все на свежую голову.
Сейчас, разумеется, ни о каком трезвом взгляде на ситуацию речи и не шло. Я обиделась и шла глотая слезы. Он тоже не выглядел счастливым, когда я сбегала. Продуктивная ночка, ничего не скажешь. Романтика, блин. Посидели, поговорили.
У подъезда меня окликнули. Я подняла голову и увидела Эльвиру. Она высовывалась едва ли не по пояс из окна кухни квартиры Лидии Ивановны.
— Кать, зайди на минуточку.
Честно, подумала, что нашей домомучительнице стало совсем плохо, может, она даже при смерти, Эле страшно, вот и зовет меня. Идти и так не хотелось, а теперь я вообще поднималась по лестнице на ватных ногах.
Эля вышла на площадку, гостеприимно распахнув дверь нараспашку и кивая головой внутрь. Болтать в тишине ночного подъезда — сперва эхо будить, затем всех жителей.
— Ей хуже?
— Нет, нормально. Я дала таблетку аспирина и следом нитроглицерин, вроде нормально все, сидит в кресле. Окна открыла, балкон распахнула, — перечисляла действия девушка. Создавалось ощущение, что она знает, что делает, я и про нитроглицерин-то никогда не слышала. Это слово вообще мне напоминало что-то машинное, а не лекарственное.
— Комаров напустила, — слабым, но от того не менее недовольным голосом, добавила из глубины квартиры Лидия Ивановна.
— А ты, Лида, вообще молчи и дыши давай свежим прохладным воздухом! — скомандовала Эльвира. И уже тише мне: — Больная она еще более вредная, чем обычно. Пойдем на кухню.
— Да я к себе, — предприняла я попытку сбежать из этого неуютного дома.
Хотя вру. Квартира была как раз очень уютной, с душой обставленной и светлой. Белые стены, рыжие полы из натурального паркета и без плинтусов, светлая мебель и множество ярких, но прекрасно сочетающихся деталей интерьера. Видно, что работал профессионал. И картины. Множество прекрасных акварелей, больших и маленьких. Темных, ярких и бледных, с деликатно размытыми цветами, прозрачных и легких.