Усафар
Шрифт:
Вернулась в тот же вечер «рать».
Исчез мальчишка - нет и следа 301
И, ветви колыхнув волной,
Тайга сомкнулась, словно Лета,*
Над белокурой головой.
Лета* - река забвения в царстве Аида в греческой мифологии
ГИБЕЛь МАРьЯНЫ
Был этот случай жутковатый 302
Еще долгонько на слуху.
Боялись в лес ходить ребята,
Играясь только на лугу.
Тянулись дни, как ад кромешный, 303
Неся молчания печать.
Сказать,- Марьяна безутешна,
Так, значит, слова не сказать.
Но ведь всегда, врачуя раны, 304
Приносит время нам просвет.
Приходит поздно или рано
В туманной дымке первый свет.
Казалось, так же и Марьяна 305
Перечить не могла судьбе,
Да замечали постоянно:
«Она, как будто не в себе.»
Была она совсем далёко, 306
В свои мечты погружена.
Бродила лесом одиноко
И днём, и полночью без сна.
И часто ветром приносило 307
Её далёкий звонкий смех.
Не по себе, признаться, было:
Пугал, порой, он чем-то всех.
Она бродила по болотам, 308
Где мхи качались, как волна,
Им доверяясь беззаботно,
В себе и в мыслях не вольна.
Шла, напевая, по пригорку 309
В одной рубашке, налегке,
И всё аукала Егорку,
Что ей казался вдалеке.
Купальниц жёлтые бутоны 310
Вплетала с листьями в венки.
Смеялась, только глаз затоны
Всегда грустны и глубоки.
Бывало, ветерком
Головок нежных лунный цвет:
Марьяне словно отвечают
Они согласием в ответ.
Она поёт: «Цветы родные, 312
Вас вдалеке и здесь — не счесть.
Вы шлёте ваши позывные,
Перенося друг дружке весть.
Звените дружно бубенцами, 313
Себе лишь только вы слышны.
Стучите жёлтыми сердцами,
Толкуя старых елей сны.
Вы что-то шепчете невнятно, 314
Друг к другу голову склоня,
Что только вам одним понятно
И вечно тайна для меня.
Кружит кудрявые головки, 315
Едва касаясь, лёгкий бриз.
Все ваши милые уловки
Лишь только ветренный каприз.
Скажите, добрые цветочки, 316
Что слышится сквозь эту тишь?
Зачем так дрогнули листочки?
Да жив ли, милый мой малыш?
Скажите, душу мне не рвите, 317
Коль жив, подайте только знак:
Вы мне головками кивните,
Когда вы знаете, что так!»
Едва их только наклоняло 318
В ответ порывом ветерка,-
Она смеялась и плясала,
Ласкала их её рука.
И если кто-то это слышал, 319
То слёз не мог он удержать;
Что может быть печали выше,
Когда теряет сына мать?
–
Когда теряется вдруг разом 320
Всё дорогое, как теперь,
И покидает тело разум
За невозвратностью потерь;
Когда становится обузой 321
Ещё живого тела прах,
А под ногами небо в лужах
В других привидилось мирах.