Ушел в сторону моря
Шрифт:
— Хорошо, я проверю это сам, — сказал Редфилд таким тоном, что у Мухомора побежали по спине большие мексиканские муравьи.
— Стив, мне глубоко безразлично то, как вы это сделаете, — продолжал Хозяин, — но завтра свободный мир должен содрогнуться от кровожадного варварства русских. Это нужно Америке.
— Я вас понял, Билл.
— Это хорошо, что мы понимаем друг друга с полуслова. До свиданья, Стив.
Босс бросил трубку. Мухомор услышал в его голосе нехорошую усмешку. Он срочно вызвал дежурного генерала. Им оказался однозвездный Фицджеральд Холл, старый приятель и сподвижник Кларка. У карты тихоокеанской
— Этого требуют высшие государственные интересы Соединенных Штатов! — пояснил он.
Однако Хилл не бросился сломя голову выполнять приказ. Неожиданно для Кларка он высказал сомнение в том, что уничтожение пассажирского лайнера с тремя сотнями гражданских лиц на борту может лежать в сфере высших интересов США. Мухомор бросил взгляд на часы. Время летело со свистом.
— Я когда-либо давал вам дурацкие указания? — спросил он.
Такое иногда случалось, поэтому Холл тактично промолчал. Тогда Мухомор зашел с другой стороны:
— Вы ведь знаете, что вам грозит за невыполнение моего приказа, как знаете и то, что в Пентагоне найдется десяток генералов, которые выполнят его без колебаний.
— Почему же вы решили поручить это дело мне?
— Да потому, черт подери, что мы знаем друг друга четверть века, потому что мы вместе гнили во вьетконговских джунглях, потому что я полагаюсь на вас, как на самого себя!
— Хорошо, Стив, отдайте приказ в письменном виде.
Мухомор выругался, схватил со стола листок бумаги, прижал его левой рукой к акватории Тихого океана в районе Гавайских островов, а правой быстро написал: «Уничтожить в воздухе „Боинг-747“ с бортовым номером 077 компании KAL. Стивен Кларк. 01.09.83.»
Холл взял листок, пробежал его глазами, кивнул и вышел.
Самолет шел на высоте 11 000 метров. За иллюминаторами чуть брезжил рассвет. В такой час сон особенно крепок. Перестала плакать японская девочка. Сенатор Найдорф всхрапывал, склонив голову на плечо, а его блокнот с тезисами выступления о преимуществах демократии над тоталитаризмом валялся на полу в проходе между рядами кресел. Счастливо улыбаясь и держась за руки, уснули молодожены. Закемарил студент с раскрытой книгой на коленях. Банкир из Филадельфии и канадская француженка из рода маркизов де Буасси мирно посапывали рядом. Только два пожилых корейца, буддист и христианин, продолжали дискутировать вполголоса. Однако их дискуссия уже вышла за рамки великих религий. Они погрузились в общечеловеческие проблемы. Буддист постучал согнутым пальцем по обшивке самолета и произнес, как бы размышляя:
— Всего несколько дюймов отделяет нас от вакуума. Встреться на нашем пути небольшой метеорит, и нас не станет мгновенно.
— Мы крошечная модель человеческой цивилизации, хрупкой, незащищенной, постоянно балансирующей на грани жизни и смерти, — продолжил его мысль христианин. — Одно неосторожное движение — и этому миру конец.
В салон вошла стюардесса Корасон. Она окинула взглядом свое сонное царство, подняла с пола блокнот сенатора и положила его в сетку.
А в это время в кабине экипажа штурман сказал Чону:
— Командир, мы покинули воздушное пространство Советского Союза.
— Пронесло! — обрадовался Чон. — Теперь мы в полной безопасности. Скоро будем
Он велел одному из членов экипажа связаться с наземной службой и сообщить координаты их «Боинга».
— Слева от нас истребитель, — доложил второй пилот.
Чон повернул голову влево.
— Он похож на серебряного комарика. Вероятно, американец. Тут полно их баз. А может быть, японец.
— Если повезет с транспортом, мы увидим наших детей, прежде чем они уйдут в школу, — сказал штурман.
— Да, — ответил Чон. — Сегодня нам надо как следует выспаться. Ночь была не из приятных.
— А я не буду спать, — подал голос второй пилот. — Возьму жену с дочкой и поеду с ними к морю. В такую погоду грех дрыхнуть.
— Ну, ты молодой, — засмеялся Чон, — а мне уже нужно соблюдать режим. Я в твои годы…
Два страшных удара один за другим потрясли лайнер. Громадный «Джамбо» стал быстро разваливаться на куски. Все пассажиры и экипаж умерли сразу. У них вскипела кровь, взорвались легкие и остановились сердца.
Второго сентября Мухомор прибыл в Нью-Йорк по вызову Редфилда. Пока встретивший его в аэропорту референт Хозяина, потея от жары и напряжения, балдел в автомобильных пробках, генерал бегло просматривал свежую прессу, которая кипой лежала рядом на сиденье. Заголовки, набранные гигантскими литерами, кричали, плакали, взывали к отмщению. Глаза погибших немым укором смотрели прямо в душу. Их было чертовски много, фотографий, вмонтированных в текст. Среди этого кошмара затерялось крошечное сообщение ТАСС, набранное петитом. Из него следовало, что «в ночь с 31 августа на 1 сентября с. г. самолет не установленной принадлежности со стороны Тихого океана вошел в воздушное пространство Советского Союза над полуостровом Камчатка, затем вторично нарушил воздушное пространство СССР над островом Сахалин. При этом самолет летел без аэронавигационных огней, на запросы не отвечал и в связь с радиодиспетчерской службой не вступал. Поднятые навстречу самолету-нарушителю истребители ПВО пытались оказать помощь в выводе его на ближайший аэродром. Однако самолет-нарушитель на подаваемые сигналы и предупреждения советских истребителей не реагировал и продолжал полет в сторону Японского моря».
Генералу стало не по себе, однако он быстро собрался, натянув на свое кирпичного колера лицо маску уверенности и непогрешимости.
Босс не поднялся, как обычно, навстречу ему. Коротким взмахом руки он указал Кларку на кресло у дальнего окна. В который раз тучный лысый Редфилд позавидовал высокому, спортивному, моложавому Мухомору, чью дурацкую рыжую голову не собиралась трогать плешь!
— Стив, — спросил Редфилд с нежным участием после некоторого молчания, — вы представляете, что будет, если правда когда-либо выплывет наружу?
Тут босс нехорошо осклабился и сам ответил на свой вопрос:
— Вас посадят на электрический стул, и это как раз то самое, чего вы заслуживаете.
— Что ж, мне нередко приходилось спать в обнимку со смертью, — с наигранной бодростью ответил Мухомор.
— Другого ответа я от вас и не ожидал, ибо вы родились болваном и поумнеть просто не в состоянии. Это было бы противно вашей природе… Вот что, Стив, надо красиво замести следы. В этом ваше спасение.
— Я уже отдал необходимые приказы, Билл.