Уши торчком, нос пятачком. Книга 1
Шрифт:
Смотрел на бурую, на то, как она с наивностью щенка подначивает взрослых самцов на интерес к себе, и был недоволен. Мой волк в данном вопросе никаких компромиссов не допускал, полагая эту самку не только частью своей стаи, но и, собственно, во всех смыслах «занятой территорией». Поэтому глухо и предупреждающе рычал, стоило какому-нибудь самцу отозваться на ее призывы к игре.
Этими проявлениями собственнической натуры зверя был недоволен уже я. И так сложностей много, а тут еще мой волк нарывается на прямое противостояние с другими самцами. Это опять же возвращало меня к мысли о том, как зверь воспримет призывы других волков во время популярных у клана бурых боев под видом «ухаживаний». А также на попытки бурых волков повязаться с ней во время течки. Тут я не знал даже, кому сочувствовать – себе или им.
Зверь Фирсанова-старшего процесс ожидания затягивать не стал – взвыл, призывая стаю следовать за собой в поисках достойной добычи. Может, поспешность – это результат проснувшейся совести? Вопиющая необученность новоявленной волчицы стаи была очевидна всем. Фактически вожак открыто рисковал жизнью одной из своих. А может быть, и больше чем одной, ведь все считали нас на данный момент парой. Значит, ожидали от меня готовности защищать Елену. Впрочем, возможно, Фирсанов как раз опасался, что многие задумаются в последний момент и «оценят» грозящие перспективы.
В любом случае, вместе с остальными волками следуя немного в стороне от стаи, я сорвался с места, стараясь не терять из вида свою бурую. Одновременно анализировал изменение ситуации вокруг.
Мимо моего внимания не прошел тот факт, что первую попавшуюся добычу – оленя – основная часть волков, подвластная воле вожака, проигнорировала, уносясь дальше. Загонять оленя рванули только трое самцов и… разумеется, ведомая пробудившимся азартом и животным голодом Елена. Я тоже, более осторожно, маскируя свой запах, побежал следом. Трое на одну – каково?!
Слова уничтоженного мною рыся становились реальностью. Чем не обвинение мне, если после охоты найдут разодранную самку – мою пару. Вроде как не сдержал зверя, заметив ее заигрывания с другими. Тем более что сходный прецедент в прошлом имелся… Вот только что это давало бурым, было пока не ясно. Не рассчитывают же они всерьез всучить мне в рамках условий по древнему договору следующую «временную пару»? Не настолько они наивны!
Кровь почуял сразу и прогнозируемо уловил взбешенный рык ослепленного погоней Лениного зверя. Кинется! Сама идет к ним в лапы. К этому я был морально готов, понимая, что все подводилось к тому, чтобы я или дал ее загрызть, или сцепился из-за нее с бурыми самцами. Влиять на нее собственной волей не стал, полагая, что слишком рано раскрывать этот козырь. Да и три к одному… В моем случае «расклад» был комфортным. Опять же на боях желающих нарываться поубавится. И я обязан был сейчас действовать жестко, сбив пыл на будущее, показав, что не играю. Значит, отдамся воле зверя, он сам решит, что предпринять. И мой волк прыгнул, не позволив бурой завершить свой бросок к горлу одного из дразнящих ее самцов, мощным толчком откидывая ее в сторону, за территорию боя.
В том, что на меня кинутся втроем, я не сомневался. Сразу чувствовалось, что эта тройка – сработанный и отлаженный боевой инструмент, привыкший нападать в таком составе. Но в этом, опять же, и их слабость: исключаем одного – остальные немного теряются. И завертелось!..
Доверившись зверю, подчинился инстинктам. Все органы восприятия работали на пределе, позволяя моему волку избегать острых клыков и когтей бурых самцов. А вот мои челюсти почти всегда успевали сжаться на миг на телах соперников. Сжаться и максимально сильным рывком по-волчьи рвануть на себя, нанося повреждение. Численный перевес атаковавших волков не позволял мне развернуться в полной мере, поэтому, подловив момент, мой зверь вцепился в глотку неизвестного мне самца, вырывая ее. Но этот миг стоил раны и мне: левый бок опалило болью, только сильнее распаляя гнев моего волка.
Расчет был верным – потеряв одного, остальные бурые несколько растерялись, позволяя накалу борьбы стихнуть. И практически сразу появилась реакция со стороны Фирсанова-старшего: гибель своего он ощутил мгновенно. Вожак стаи грозно провыл в отдалении, призывая своих волков отступить. Мы с двумя оставшимися в живых бурыми самцами напряженно застыли на месте, готовые в любой момент сцепиться вновь. Что удивительно, мой волк был необычайно спокоен, осознавая, что «поле боя» во всех смыслах осталось за ним. Целей своих напавшие волки не добились, потери понесли, бояться начали. А ко мне придраться было не за что – я бился за свою волчицу, волка убил, противостоя троим. А уж о том, что послужило поводом… Тут и Фирсанов поспорить не мог. Его собственная вина очевидна – волчица его стаи, более того, официально его дочь, была привлечена к общей охоте вопреки всем принятым у нас правилам. И в том, что не готова была до сих пор к этому, тоже только его вина. Прикажи он своей стае атаковать меня сейчас – вынужден был бы принуждать их поступить против волчьих законов, да и правду скрыть бы не сумел. Столько свидетелей вокруг. Месть же нашего клана стала бы для бурых равноценна концу существования. И они это понимали.
Елена, которую я постоянно ощущал рядом, тоже тревожно насторожилась, вслушиваясь в вой своего бывшего альфы. Вожак бурой стаи, все еще сильный самец, выскочил на поляну, остановившись прямо напротив нас. И угрожающе зарычал, оскалив пасть, демонстрируя агрессию и намерение идти до конца.
Рыкнул в ответ и я, но спокойно, намекая на очевидность его намерений для окружающих, вплетая в тон нотки доминирования, стремясь подавить его. Не повредит «ткнуть носом», напомнив, с кем имеет дело. Белые сильнее! И любой волк не может с этим не считаться.
Фирсанов все сразу понял, поскольку пусть и с раздражением, но отступил. С яростным оскалом его зверь отскочил прочь. Вся стая ушла с ним. На поляне помимо меня осталась только Елена. Примечательно, что она явно готовилась поддержать меня, вступив в неизбежный, с ее точки зрения, бой. Вот она – неопытность!
Решив использовать возможность, устроил ей первую охоту. Волчица вызывала умиление, радуясь обладанию своей первой добычей. И она старалась заглушить в себе ярость от моего присутствия, хоть я и не подходил слишком близко. Но выводы ее зверь сделал, теперь главное – подкрепить их навыками самоконтроля. Надо будет нам чаще тренироваться, бегая в волчьей ипостаси. Мой зверь предвкушающе заурчал, мне же осталось только мысленно закатить глаза: кому-то это все – одно развлечение!
Устал я прилично. Не отдохнув накануне, сегодня тоже выложился серьезно. Но мыслей об отдыхе пока себе не позволял, понимая, что предстоит еще выдержать переезд. В отличие от возбужденной охотой волчицы, девушка находилась в состоянии шока – была подавлена сегодняшними событиями, явно виня во всем себя. Ну и семья у нее – просто звери!
Как я ни ненавидел это, но придется сегодня побыть «жилеткой». Если бурую именно сейчас не поддержать, дальше ничего дельного у нас не получится. А Елена является моим легальным прикрытием, и хоть и добавила проблем, но все же ее присутствие рядом необходимо. Негодующий рык внутри себя я проигнорировал.
Кинув на девушку быстрый внимательный взгляд, завел машину, направляясь к поселку бурого клана.
Глава 9
Елена
Мы с белым, молча двигаясь рядом, возвращаемся к машине. Оба слышим, как немного позади идут остальные оборотни из моего клана. Но молчу я не из-за этого. Нет моральных сил сказать что-то, нет таких слов, чтобы оправдать себя, свою ошибку, чтобы выразить свое чувство вины. Молча садимся в машину, и Добровольский сразу срывается с места. Какое-то время мы едем в абсолютной тишине, каждый погружен в собственные мысли. У меня так и вовсе ступор: что теперь говорить и что делать, я не представляю, собраться никак не получается.