Уши торчком, нос пятачком. Книга 1
Шрифт:
И это возвращало меня к отмеченному ранее присутствию оборотня-медведя на территории клана бурых волков. Вновь взявшись за телефон, связался уже с нашей структурой, выясняя, давалось ли медведям разрешение на посещение этой части волчьих угодий. Медведи всегда педантично связывались по любым вопросам с сильнейшим кланом.
– Да, запрашивали на одного из них. Там в обмен бурую волчицу должны были допустить на их земли. Сам Фирсанов хлопотал, – получил я четкий ответ от координатора.
– Согласовали?
– Первоначально – да.
– Первоначально? – насторожился я.
– Позавчера
Это тоже подтверждало мою мысль о том, что до моего появления в жизни Елены Фирсановой никаких перемен не планировалось. Вот только что здесь медведю понадобилось? Мы с ними всегда придерживались политики настороженного нейтралитета, не вмешиваясь в дела друг друга, а тут явно просматривалась какая-то цель. Надо разобраться.
Сориентировавшись во времени, пообедал и поехал обратно в поселок бурых. Чем сильнее я осознавал, что своим решением отправиться сюда во многом предопределил участь девушки, тем больше крепло желание ее защитить. Мой зверь требовал сделать это. Обдумав все – а завтрашняя охота тревожила по многим причинам, не говоря уже о дальнейших намерениях бурых, – всерьез размышлял над возможностью разорвать ее связь с кланом. Пока это виделось мне самым эффективным способом вывести ее из-под их влияния. А тот факт, что она постоянно находится рядом со мной, это намерение только укреплял. Чем ближе, тем больше шанс «ударить в спину».
К чему всплыла та давняя история с уничтоженной волчицей, в которой не последнюю роль сыграл Егор Фирсанов? Если бурые завтра устроят провокацию или, того хуже, нападут на меня… Ей могут, вопреки отсутствию навыков, приказать в какой-то момент атаковать меня. И она вынуждена будет подчиниться альфе. Вряд ли от зверя Лены можно ожидать сколько-нибудь серьезного урона, но… отвлечь на секунды, и – кто-то получит шанс добраться до меня. И, вполне вероятно, она сама погибнет от моих клыков. А второй погибшей «по моей вине» волчицы не хотелось бы…
Нужно сегодня после студенческой дискотеки проверить умение Елены управлять своим зверем. Впрочем, если исходить из того, что я уже знал, обольщаться не стоит. Дикость, конечно, в двадцать семь лет не охотиться ни разу. Ведь все знают, насколько возбуждает нашего зверя первая охота. Она должна проходить при минимуме посторонних. А вовсе не в окружении целой стаи волков – заведомо более опытных и сильных. Легко спрогнозировать, что под действием инстинктов при слабом контроле ее зверь сорвется и совершит роковую ошибку. Ничего хорошего от завтрашнего дня я не ждал.
Остановив машину возле дома главы клана бурых, внутренне поморщился. Шакалья двуличность Фирсановых вызывала брезгливое раздражение. Но приходилось подыгрывать. К счастью, принюхавшись в холле, понял, что дома одна хозяйка. Мать Елены с немного неуверенным взглядом вышла мне навстречу, узнать, не хочу ли я поесть. Я отказался: и поймал себя на мысли, что только один «повар» из их семьи внушает мне доверие.
Проходя мимо оборотницы, не удержался и совсем тихо сказал:
– Лену призвали на завтрашнюю клановую
Ожидания оправдались. Женщина задохнулась, поперхнувшись воздухом, прижала ладонь к груди, во взгляде заплескался ужас. Не знала! Она не была бы альфа-самкой клана, если бы не понимала, чем это грозит настолько неопытной волчице. Я ожидал от нее… Сам не знаю толком, чего. Каких-то пояснений, почему дочь вожака – пусть и номинальная! – выросла настолько несведущей и необученной. Но женщина молчала, только судорожно сжимала одной рукой край платья, отводя взгляд.
И когда я, разочаровавшись в матери Елены, шагнул дальше, намереваясь подняться в комнату девушки и собрать для нее одежду, больше подходящую для намеченной прогулки, чем вечерний наряд, уловил позади едва различимый шепот:
– Защитите ее…
Она просила почти беззвучно, даже мой острый слух с трудом позволил разобрать смысл ее слов. На миг замер, давая понять, что услышал. Но не обернулся и ничего не ответил. Тут же решил, что бурую в экспедицию отправлю: на территории медведей безопаснее, чем в окружении ее семьи. Тут ей не на кого рассчитывать.
К месту проведения студенческого мероприятия я приехал заранее и, вручив охраннику купюру, прошел первым. Столики, полукругом окружавшие танцевальную площадку на втором этаже, были мало востребованы. Студенты – не та категория посетителей, что будут рассиживаться здесь. Основная масса быстро собиравшегося народа расположилась на диванчиках и вдоль барной стойки внизу, рядом с танцполом. А большая часть и вовсе сразу отправлялась танцевать. Поэтому я, скрытый полумраком и изредка отвлекаемый забредавшими наверх парочками, заказав себе поесть, приготовился наблюдать. Волку было неспокойно, не хотелось оставлять бурую без присмотра даже в многолюдном месте.
Лену почуял сразу, стоило ей войти в клуб. Мой волк вообще реагировал на ее запах моментально. А некоторое время спустя увидел ее на танцплощадке в обществе двух человеческих девушек. Увидел и неожиданно для себя засмотрелся. Не сказать, чтобы в ее фигуре наблюдалось что-то выдающееся, но она настолько гармонично смотрелась со стороны… И изящная, и определенно красивая… Это если отбросить в сторону привычные мне в моих девушках лоск и гламурную элегантность. Елена Фирсанова – и именно наблюдая за ней со стороны, будучи невидим ею, я отчетливо это понял – была прекрасна своей естественностью, открытостью и ощущаемой в каждом движении радостью жизни. Девушка определенно была очень довольна собой и прекрасно проводила время.
Не то чтобы у меня совсем не было в жизни таких моментов, но… свое образование я получал в учебных заведениях иного уровня, да и настолько расслабиться и отдаться ситуации я себе никогда не позволял. Сейчас же, наблюдая за ней, поймал себя на чувстве сожаления. На миг тоже захотелось стать обычным человеком, а не стесненным бременем ответственности за чужие жизни оборотнем. Радоваться выходному, наслаждаться танцем и быть в мире с самим собой. Эта волчица была совсем юной, неопытной во всем, она даже не в состоянии была распознать прямую угрозу, нависшую над ней, но сейчас… сейчас я завидовал ей.