Уши торчком, нос пятачком. Книга 1
Шрифт:
Пока вез Лену домой, глубоко втягивая в себя ее стремительно меняющийся аромат – течка должна была вот-вот начаться! – отметил свое улучшившееся настроение. Выход найден! Так, постепенно, и остальные проблемы решу.
С небес на землю меня низверг подслушанный разговор Елены с матерью. Случилось это на следующий день. Намереваясь максимально оградить свою бурую от неизвестной опасности со стороны ее родного клана, ограничил Фирсановой любые возможности одиночных прогулок. Попросту никуда не пускал. Лена хоть и злилась, но слушалась. Тот факт, что на три месяца мы стали официальной парой, позволял мне полноправно принимать решения, касаемо ее безопасности. Тем более что я был ее альфой. И пока проводил в наших взаимоотношениях политику сдержанности: укреплял свою власть над зверем и решил преждевременно не тревожить Фирсанову своими планами на ее счет. Проблем с бурыми и рысями никто не отменял, и наши отношения пока были отложены мною на перспективу. Впрочем, это было до советов, данных Лене альфа-самкой бурых:
– Лена, всеми правдами и неправдами постарайся сделать две вещи – повязаться с белым и попасть на территорию медведей. Сейчас нет ни времени, ни возможности объяснить тебе все, но просто поверь мне, как верила всегда. Мое сердце разрывается от страха за тебя, но ничем другим, кроме этого совета, я помочь тебе не могу. Иначе нарушу очень важный обет. Но заклинаю – доверься мне.
Интересно. Занятная волчица эта пара Фирсанова. Надо выяснить о ней все, что можно. Впрочем, ее первый совет был мне на руку. А вот второй… Уж очень настойчиво все вокруг стремились отправить Лену к медведям. Меня это инстинктивно настораживало, хотя поспорить с тем, что для девушки там безопаснее, я не мог.
– Я знаю, что у меня другой отец. И что есть старший брат или сестра! Почему ты не говорила об этом? И где они?
Что мне импонировало в Лене, так это прямолинейность и бесстрашие.
Ответа ее матери я сам ожидал с нетерпением.
– Так и знала, что он все тебе расскажет. И не скажу, что эти знания для тебя благо, – Фирсанова произнесла все это со скорбным видом.
Мне, устроившемуся в отдалении, было отчетливо видно выражение ее лица.
– У волков так бывает, что не всегда самец в состоянии защитить свою пару и общее потомство. Бывают слабые и больные волки. Увы, твой… ваш отец не мог. И это стоило мне многого. У тебя был брат, но он… погиб. Его загрызли еще волчонком. И ради того, чтобы уберечь от этой участи тебя, мне пришлось поступиться многим. Это было моим условием – твоя жизнь… Вот только все это лишило меня и возможности влиять на ситуацию. И сейчас не позволяет тебе открыться. Но умоляю, Лена, убегай с территории бурых! А лучше вообще с территории волков. Медведи – это лучший вариант. И Добровольский! Обяжи его защищать тебя.
В душе откровенно засвербело тревогой. Сам боялся поверить в мелькнувшее подозрение. Неужели… неужели отец бурой из… потомков изначальных?! Не может быть! Уже три поколения, как не осталось никого из них. Уже три поколения, как мы обладаем властью. Мы – белые волки. Мне отчаянно захотелось, чтобы Лена добилась от матери конкретики. И она добилась…
Признание Фирсановой-старшей потрясло, повергло меня в ярость! Волконские. Да, я знал об этом роде. И – да, они были одной из ветвей изначальной семьи. Это означало, что, сообразно традиционному взгляду на наследование власти, Елена – наследница тех, кто с древних времен возглавлял нашу общину. Тех, кому волки подчинялись до последнего. Вопреки всем признакам постепенного вырождения и угасания силы у изначальных. Так сильна была в волках традиционная преданность вожаку, преклонение перед когда-то породившей их силой. Во всех волках, кроме стаи белых…
Белые всегда были изолированы, изгнаны и лишены возможности существовать в окружении собственного вида. Мы поклонялись только реальной силе, той, что давала нам шанс выжить в настоящем. Что давала власть. И мы смогли овладеть ею, когда потомки изначальных совсем исчезли… не без нашей помощи. Нам чужд был страх и преклонение перед прошлым, перед теми, кто когда-то лишил нас дома. И у белых была своя история, был свой изначальный предок. И его потомкам хватило воли и силы, чтобы не только выжить, но и подчинить себе все сообщество волков, заставив признать нас сильнейшими. Мы и были сильнейшими, и в этом залог главенствующего положения нашей стаи. Нет ни причин, ни возможности оспорить наш статус. Или теперь есть?..
Елена, в отличие от той же Фирсановой, не представляла своей роли в вероятном перевороте в мироустройстве волков, который случится после обнародования информации о ней. Она была соперницей… Моей, в первую очередь. И первое и единственное, что я должен был сейчас сделать – это уничтожить ее. Уничтожить любую угрозу благоденствию своего клана. И я был способен сделать это, какие бы теплые чувства ни испытывал к бурой, насколько бы ни был заинтересован в ней мой волк. Зверь, кстати, бесновался внутри, свирепой яростью реагируя на мои мысли. Он был против. Даже теперь мое животное не допускало мысли о причинении вреда этой самке.
Все это я обдумывал, пока мы с девушкой выходили из торгового центра, где она общалась с матерью, и пока садились в машину.
«Отвезу ее за город, к реке. И там загрызу, а тело скину в воду», – принял я твердое решение.
Вот только Лена… Она так спокойно шла рядом, потом кидала на меня в машине ободряющие взгляды, уверенно последовала за мной, когда я покинул машину, направляясь к берегу и готовясь обернуться. Зверь яростно противился моим действиям, но в данной ситуации я знал, что заставлю его подчиниться. А девушка бездумно шла за мной, за своей пусть и временной, но парой. Шла, доверяя, ни на миг не допуская мысли о том, что идет за своим злейшим врагом, за тем, кто больше всех вокруг заинтересован в ее смерти. За своим убийцей. И за своим альфой, который… ценой собственной жизни обязан защищать ее.
Насколько мы порой не представляем, что творится в головах тех, кто рядом.
Но это ее безграничное доверие по отношению ко мне, ее вера в мою помощь и защиту… Я ведь сам добивался этого, изолируя ее от семьи, стремясь поддержать. И теперь я предам ее доверие, ударю в спину совершенно не ожидающую такой подлости девушку. И чем я буду лучше Фирсановых?
Да, белые бились беспощадно, карали безжалостно, убивали жестоко. Но не самок. Убийство волчицы противоречит волчьей природе. Надо быть Егором Фирсановым, чтобы опуститься до этого.
«Я ищу предлог! – велев Елене сесть на траву и уставившись вдаль на изгиб реки, признался себе. Я чувствовал ее ожидающий взгляд, он обжигал меня чувством вины и… внутренней боли. Это мой волк мучился тоской и отчаянием. – Ищу предлог не убивать ее».
Какая она мне соперница?! Даже если ее появление всколыхнет протест волчьих кланов, даже если медведи потребуют боя между наследниками исконно обладающего властью рода и узурпировавшего эту власть, чтобы определить победителя. У Лены нет шансов победить. Меня. Ни единого…
И я ее пара! Даже если откинуть то, что обязательства перед вожаком бурой стаи не были для меня значимыми, то вот проигнорировать то, что об обязательствах явно знали медведи, – я не мог. И сам факт встречи с Томашем это подтверждает. Не поэтому ли он намекал мне на договор? И как ее пара, я не могу уничтожить Лену до истечения срока, более того – я обязан защищать ее. Я сам заявил об этой ответственности. Защищать даже от своих, от белых. Об обязанностях альфы я и вовсе молчу.
На самом деле все это ерунда. Одни слова. Я убил бы ее вопреки всему. И пусть кто-то попытается доказать мою вину.