Ушла из дома и не вернулась…
Шрифт:
Оставив машину и нескольких человек во дворе, идем в подъезд.
Лестница скудно освещена тусклой грязной лампочкой. Кажется, что она здесь с начала века. Поднимаемся на третий этаж. Нас теперь много. Я взял ребят из отделения. Не помешают.
Звоню. Дверь открывается почти сразу. На пороге – разбитная бабенка в цветастом халате и тюрбане из махрового полотенца.
– Кого надо? – не слишком любезно поинтересовалась она.
– Вас… – выходит из-за моей спины участковый. – Разрешите?
Хозяйка пропускает нас в квартиру, и, судя по ее лицу, мучительно
Ребята свое дело знают и быстро рассредоточиваются по всем помещениям. Квартира пуста, жилец или жильцы не появлялись.
Будем ждать. Из комнаты хозяйки квартиры слышно, как участковый не торопясь, выясняет, почему она не сообщила о своих жильцах и не заключила договор о поднайме жилья. Но я больше прислушиваюсь к другим звукам. Тем, что доносятся с лестничной площадки.
Дожидаться долго не пришлось. Минут через пятнадцать в дверном замке заскрежетал ключ. В прихожую вваливаются два парня. Водкой от них несет за версту.
Пока пришедшие не успевают опомниться – быстро обыскиваем их. Ничего примечательного. Проверяю паспорта. Одного зовут Симаков Петр Спиридонович, другого – Симаков Борис Спиридонович. Вот и познакомились. Интересно, это тот самый Петя или нет? Но такие подробности узнаем позже. Меня больше волнует Александр. Где он? Эти двое молчат. Понятно, протрезвеют – разговорятся. Но на это время надо. А Сашу необходимо взять сейчас. Мне кажется, что вещи, известные нам – это не столько преступления, сколько подготовка к чему-то более серьезному. И чтобы найти Горяеву, надо, прежде всего, отыскать того, «первого», который так странно вел себя у троллейбусов.
Решаю, пока есть время, спуститься вниз, проверить, все ли в порядке. В квартире Бойцов – в случае чего, и сам справится.
С площадки второго этажа вижу стоящего у лифта черноволосого парня. Он медленно поднимает голову, и мы встречаемся взглядами. Сразу узнаю эти колючие злые глаза. Но и он понял, кто я, и быстро метнулся в сторону.
– Стой! Стой!
Перемахиваю через перила.
– Стой!
Прыгаю через три ступеньки. Скорей, скорей. Рву входную дверь, выскакиваю во двор. Его нет.
Куда он делся? На улицу не выбегал. Если выскочил, наши бы уже его взяли и дали сигнал отбоя.
И тут я вспоминаю, что за шахтой лифта, кажется, есть закуток.
Возвращаюсь в подъезд, тихо, стараясь не хлопнуть, закрываю дверь и на цыпочках подхожу к почти незаметной лестнице. Осторожно спускаюсь по ней и заглядываю в темноту большой ниши. Но там – никого.
Черт, и фонарика с собой не взял. Хотя, кто знал, что придется лазить в темноте?
Вечно ЖЭКи на лампочках экономят! Двигаюсь на ощупь. Но через два шага останавливаюсь. Хватит суетиться, сначала надо приготовиться. Расстегиваю кобуру. Проверяю оружие. Все никак не могу собраться и сшить себе нормальную кобуру. Те, что нам выдают – очень неудобные. Что стоит сделать ее косой – сунул руку, как во внутренний карман, и выхватывай оружие, словно с лета? Нет, лепят и лепят такие, что пока до пистолета доберешься – раз двадцать ухлопать могут.
Теперь можно двигаться дальше. Через несколько шагов упираюсь в дверь. Ощупав, осторожно тяну ее на себя. Легко поддается. Тусклый серый свет из пыльных плафонов в толстой проволочной сетке бьет по глазам после темноты. Под ногами выщербленные цементные ступени. От нижней площадки влево идет коридор.
Что делать? Спускаться? Или, приперев дверь, позвать еще кого? А вдруг там есть еще один выход?
Около площадки вжимаюсь в стенку и, вытирая ее спиной, делаю шаг в проем коридора. Никого. Только где-то тихо капает вода. Кап… кап… Где-то недалеко протекает кран, мешая вслушиваться.
Полутемный коридор, пахнущий сырой известкой и старой бумагой, разветвляется на два рукава. Левый прикрыт дверью из толстого железного листа с рычагом-запором. Бомбоубежище, что ли здесь было во время войны?
Ну, этот бункер бесшумно открыть просто невозможно. Поэтому нужно быстро осмотреть, что справа.
Коридорчик оказался кривым и совсем маленьким. За ним – небольшая комнатушка – все тот же серо-желтый полумрак, пара стертых ступенек. Только вместо пыли и засохшей грязи на полу – масляно поблескивает застоявшаяся вода. У противоположной стены – большой старый верстак, напоминающий дряхлый броненосец. И, как воспоминания о лучших временах, – облезлые тиски и неряшливо брошенный ржавый инструмент.
Вверху – люк вентиляции, заросший паутиной. И все. Здесь никто спрятаться не сможет – негде.
Возвращаюсь назад. Ну все, если его нет и за этой дверью, значит, он не человек, а какая-то нечисть. Некуда ему исчезнуть.
Железная дверь поддается на удивление легко, только страшно скрипят несмазанные петли. Внутри темно, тихо. Никаких признаков присутствия живого человека. Ни черта не видно. Вроде, ступенек нет и пол ровный.
Ну что, вперед? Стоять на пороге – бесполезно. Жаль, что выключатель там, внутри. Нащупываю спички, беру сразу три, чиркаю и делаю шаг.
И тут меня хватают за плечо и бьют. Жестко и больно. Я даже не успеваю отклониться. Дикая боль взрывается в правом боку. Падаю, пытаясь увернуться от следующего удара. Иначе – вся эта история кончится плохо. Откатываюсь на бок и неожиданно упираюсь в его ногу. Резко дергаю. Охая, он валится на меня. Стараюсь сбросить его с себя, он тянет руки к моему горлу. Если бы не бок, мне и труда-то особого не составило его скрутить. Но сейчас там, под ребрами, моя печень наливается тяжелым свинцом боли.
Неожиданно мой противник вскакивает и кидается к двери. На мгновенье в светлом проеме я вижу его фигуру. Нет, он не просто пытается удрать, ему захотелось еще и закрыть меня здесь. Тяжелый железный лист ползет к косяку. Сейчас последний раз скрипнет эта бронированная дверь, наступит полная темнота и тишина. Вопи потом, плачь, стреляй или бейся головой. Никто не услышит. А позора-то будет, когда найдут…
Вскакиваю, не замечая боли. В последний момент успеваю просунуть в щель ногу. Он давит снаружи, я – изнутри. Кто кого? Потихоньку его сопротивление ослабевает.