Усилитель жизни
Шрифт:
Заметив его, мать-командирша помахала из-за стеклянной стены, подзывая к себе. Антон вошел.
– Hi! – сказала Анжела. – Listen… how is the work on the dashboard we talked about the other day? – в отличие от Антона, акцент у нее был практически незаметен. Видимо, еще ребенком ее сюда привезли – китайцы, учившие английский у себя на родине, говорят, как правило, чудовищно. Впрочем, на акцент тут внимания не обращали – делал бы дело.
– It’s fine, – ответил Антон. – I hope to finish it tomorrow.
– Oh, great! Let’s look at it together then, – и, одарив улыбкой, начальство отпустило его, а само немедленно уткнулось обратно в свой компьютер.
Да…
Ну, а что же русские?.. А черт их знает. Пьем и курим заметно больше остальных народностей, это видно сразу. В смысле работы, есть и лентяи, и талантливые трудяги. Но вот на командных постах, то есть там, где нужно сочетание технических и лидерских талантов, наших что-то почти не видно. В отличие от тех же индусов и китайцев. Такая примерно картина…
Ну-с, приступим. Опустившись в кресло, Антон набрал пароль, и два стоящих перед ним впритык больших плоских монитора засветились, показывая многочисленные окошки. Тут была и электронная почта, и работа, и – как же без этого – русская газета. Сперва он разобрался с почтой. Мэйлов со вчерашнего вечера нападало немного, штук пятнадцать. В основном объявления и просьбы в духе «ребята, помогите разобраться, почему программа не работает». Антон cтер или отложил на потом эти письма, затем ответил на два адресованных ему лично. Из нью-йоркского отделения пришли, у них там уже день, успели ребята раскочегариться… Теперь следовало заняться собственно работой, но Антон, как с ним в последнее время постоянно происходило, не выдержал и вместо этого полез в газету.
Чтение газет отвлекало от рутины, а заодно кое-как связывало его с родиной. «Свои» новости по-прежнему интересовали его куда больше местных. Доходило до смешного, когда о важных событиях в жизни Америки он узнавал на следующий день в русском переводе.
Сегодня, правда, ничего интересного в газете не сообщалось. Убили опять какого-то не то чиновника, не то бизнесмена… а президент кого-то по другому поводу поругал… Прокрутив заглавную страницу сверху вниз и ни за что не зацепившись, Антон было соблазнился бульварным заголовком в конце. Заголовок был идиотский, но рядом красовалась фотография симпатичной полуголой девицы. Однако уже занеся над ней мышку, он одумался. Ясно, что на девицу надобно было просто смотреть – что про такую можно еще написать? Так что он не без удовольствия посмотрел, а затем вернулся наверх, где, кроме новостей, был еще раздел о политике.
В этом разделе разные способные к литературе люди писали, что они думают о всяких важных событиях. Писали бойко, но было похоже, что в массе своей они знают о предмете не больше своих читателей. А еще Антон начал замечать, что более яркие статьи стали чем дальше, тем больше сводиться к простой мысли, что нынешний режим плох (вариант: режим плох, хотя жизнь почему-то не очень плоха), а что будет дальше – неизвестно. Менее пессимистичные либо делали вид, что в России идет себе такая же скучная деловая жизнь, как на западе, либо глухо бормотали о национальных традициях или невнятных происках заграничных недругов, но по поводу будущего тоже предпочитали благоразумно помалкивать. В общем, оптимизма в политике было мало, но Антон зачем-то продолжал о ней читать. Видимо, слишком давно в России не был – там он это занятие сразу забрасывал. Почему-то на родине ему, как и большинству сограждан, совершенно не хотелось думать о том, кто и как ими управляет.
…Часы показывали одиннадцать. С газетами было давно покончено – Антон усердно трудился в поте лица. Вернее, в напряжении глаз. Черт, за последнюю пару лет зрение вдруг заметно село – ясно, что все из-за этих буковок на экране. А что он за это получил? Вон, две почетные грамоты на стене висят (о деньгах, которые ему тут платили, в такие моменты ему как-то не думалось. Чем их больше, тем меньше удовлетворение от каждой следующей порции…) Антон откинулся в кресле и со смешанным чувством поглядел на два листка формата А4, с красивыми разноцветными надписями, распечатанные на цветном принтере и приколотые кнопками к стене. Хотя ладно – листочки, конечно, смешные, но кому попало их не дают. Вице-президент фирмы один раз его разработку похвалил… какое-никакое, а отличие.
Но все же – сделал он ту удачную систему, ну может еще одну неплохую. Приятно вспомнить, как он все это сам выдумал, вырастил с нуля, а теперь люди пользуются и уже сами друг другу объясняют, как там что работает. Но остальной его труд, дни и годы – какие-то бесконечные мелочи, суета, а в итоге вспомнить почти нечего. На что жизнь уходит… Окончательно закопавшись в дебри программного кода, не желавшего правильно работать, Антон понял, что ему нужна передышка.
Немного хотелось есть, но до обеда был еще час. Выйти, что ли, пройтись вокруг здания? Только сначала почту глянуть… о, а там, оказывается, что-то интересное!
Письмо из международного отдела извещало, что они рассматривают вопрос открытия офиса в Санкт-Петербурге. Который в России, а не во Флориде. Инженерам, владеющим русским языком, имеющим опыт собеседования с претендентами на работу и готовым на поездку, предлагается немедленно ответить. За четыре дня каждому предстоит провести порядка пятнадцати-двадцати интервью. Отъезд ориентировочно через полторы недели.
Вот так, месяцами ничего не происходит, а потом бац – и не угодно ли слетать домой за казенный счет? Правда, не на пикник, а на работу, и довольно непривычную… Как в анекдоте про кремлевскую стену: «уговорил, похоронят тебя в ней. Но ложиться нужно завтра».
Антон какое-то время сидел в нерешительности. За всю свою карьеру он проэкзаменовал всего-то трех кандидатов, каждый раз долго к этому готовясь и очень волнуясь, чтобы не облажаться самому. А тут такая толпа. Боязно как-то…
А фиг с ним, вдруг подумал он. Вряд ли они там будут разбираться, сколько у него опыта. И вообще не факт, что соберется толпа желающих поехать. Во-первых, русских в конторе немного. Во-вторых, срочность: по местным меркам полторы недели – это как в России завтра. Ну и наконец, из тех наших, кто здесь давно сидит, далеко не все рвутся на родину. Даже ненадолго. Но вот двадцать человек… я после этого голос не потеряю? Да нет, наверное – это же они отдуваться будут, кандидаты то есть. Ладно, кажется, решился…
Оставался, правда, еще вопрос с собственной семьей, и тут Антон почувствовал легкую робость. Он давным-давно никуда не ездил один, да еще на целую неделю. Правда, дети уже не маленькие, так что, наверное, Лена справится… да и вообще, это же командировка, а не то чтобы для собственного удовольствия… но все же домашний номер он набирал с некоторой робостью.
– Лен, привет, – сказал он. – Слушай, тут такое дело… Ты как посмотришь, если я на неделю съезжу в Москву? Точнее, даже в Питер. По работе, – поспешно прибавил он и перессказал ей остальное. – Это как… ничего?