Ускользающая тень
Шрифт:
С прошлого раза в кабинете ничего не изменилось – всё так же неуютно. Но времени осматриваться нет. Запираю за собой дверь, надеваю и застёгиваю рубашку, достаю ключ, изготовленный Чарном, и, пригнувшись, начинаю возиться с замком.
Окунаюсь в удушающе жаркий, грязный воздух кузницы. Добро пожаловать домой. Внезапно осознаю всю нелепость своего поведения – это ж надо упустить такой шанс по-лёгкому удрать! Второй раз в рабыню уже не переоденешься. Рано или поздно исчезновение женщины, которую я убила, будет замечено, Эллья расскажет всё, что
В тот момент, сидя скрючившись на лестнице за металлическим барьером, чуть было не решаю повернуть назад. Здравый смысл призывает так и поступить, а опыт подсказывает, что прислушиваться надо именно к голосу разума, а не сердца. Собственно, только поэтому я до сих пор жива.
Но я не сбегаю. Убеждаю себя, что поступила так из практической необходимости, только это неправда.
Закрываю дверь, запираю замок, прячу ключ в кармане ремня и начинаю спускаться. Пригибаюсь как можно ниже, чтобы никто не увидел. Когда оказываюсь внизу, охранники смотрят в другую сторону, на заключённых. Добегаю до ближайшего укрытия, а дальше всё просто. Вижу вокруг знакомые лица и с облегчением понимаю, что график нашей группе не меняли.
Вскоре выныриваю из тени агрегатов рядом с печами. Нерейт бросает уголь в топку. Заметив меня, никак не реагирует. Невозмутимо протягивает лопату. Берусь за работу. Остальные вообще на меня внимания не обратили.
Я вернулась. Но ненадолго.
Глава 19
Когда меня приводят к Гендаку в следующий раз, дело принимает неприятный оборот.
Только вижу его лицо, сразу понимаю – что-то не так. А потом замечаю, что в комнате находится врачеватель, а рядом с ним ещё один человек, старше Гендака, волосы отливают серебристой сединой, кожа сухая, вокруг покрытых красными прожилками глаз – морщинки. Одет дорого, на меня смотрит, как на насекомое-паразита. Пристроившийся в уголке писец держит наготове перо.
Охранники крепко пристёгивают меня к креслу, проверяют надёжность ремней – обычное дело, я уже привыкла, но на этот раз меня одолевают дурные предчувствия.
Это наша последняя встреча. Следующего раза не будет, я к тому времени уже сбегу. Старейшина прибудет на следующий оборот, охранники только об этом и говорят. Надеюсь, что судьба окажется к нам благосклонна и ничто не помешает.
Но вдруг думаю – а по какому, собственно, поводу такое собрание? Вдруг они узнали про готовящийся побег? Но что-то предпринимать уже поздно. Охранники привязали меня и ушли.
– Позволяют своим женщинам драться и погибать на войне, – кряхтит старик. – Дикари…
– Только очень немногим женщинам, магистр, – вставляет Гендак. – Она исключительная…
– Вот именно – исключительно порочная! Неслыханное бесстыдство, даже по их меркам! – рявкает магистр.
Гендак явно испуган. На лице ясно отражается нерешительность,
Не нравится мне это.
Врачеватель готовит иглу. Сквозь стекло вижу какую-то жидкость. Эти гады меня уже два раза одурманивали, третьего не будет. Обращаю разум внутрь себя, собираюсь, концентрируюсь. К дисциплине я приучена, тело своё контролирую хорошо и способна противостоять воздействию практически любых химических веществ. Эту ветвь чуа-кин удаётся освоить немногим, но в моей работе без неё не обойтись.
– Вы с ней слишком деликатничали, – упрекает магистр Гендака. – Она же просто время тянула…
– Я хотел завоевать её доверие, – оправдывается Гендак. – Да, при таком подходе времени требуется больше, зато результаты того стоят…
– Глупости, – отмахивается магистр. – Она будет юлить, врать, постарается вас дезинформировать. Это у них в природе…
Что ж, хоть в одном он прав.
Игла втыкается в нижнюю часть локтя, и вещество начинает распространяться по венам. Действует оно мягко, исподволь, не обжигает, а успокаивает. Полностью нейтрализовать эффект не удастся, но можно свести его к минимуму, если ни на секунду не прекращу повторять мантры. Тело борется с отравляющим эффектом, сопротивляется проникновению наркотика.
– Подождите немного, пусть подействует как следует, – говорит врачеватель, останавливаясь в дверях. – Тогда она вам расскажет всё, что надо…
Так вот что это за средство. Хотят развязать мне язык. Пусть даже не надеются, придурки. Смелости не хватает, всё исподтишка…
Теперь, когда знаю, против чего борюсь, становится проще. От таких зелий мозг будто затягивает туманом, жертва впадает в полусонное состояние, подобное гипнотическому. И хотя я тоже балансирую в промежуточном состоянии между сном и бодрствованием, ясность мыслей не потеряла и могу следить за происходящим.
– Спрашивайте, – приказывает магистр Гендаку.
Охранники стоят и внимательно наблюдают за спектаклем.
Гендак наклоняется, нервно облизывает губы и произносит:
– Как зовут вашего хозяина?
– Плутарх Натка Каракасса Ледо, магнат клана Каракасса, член альянса Выпущенного Когтя, – заплетающимся языком выговариваю я. Ответ выскакивает будто сам собой, и это меня пугает. Успокаиваю себя – ничего нового я пока не сообщила. Это только начало.
– Каковы ваши обязанности?
Писец знай себе строчит. Перо скрипит не переставая. Узнать бы, к чему Гендак клонит. Мы с ним обо всём этом уже говорили…
– Исполняю всё, что прикажут. Собираю информацию… устраиваю диверсии… краду… убиваю…
– Вам приходилось исполнять роль его телохранителя?
– Телохранителями работают Кайдус и Джирт. Но… меня иногда тоже привлекали… когда нужно… на праздниках, на всяких мероприятиях… он предпочитает, чтобы его женщины сопровождали… я, Вала, Квадай…
– Вы преданы своему хозяину?