Ускользающая тень
Шрифт:
В центре на широком ковре расселись в кружок шестеро Детей Солнца. Трое мужчин играют на музыкальных инструментах, другие трое – пожилая женщина и две маленькие девочки – сидят и слушают. С удивлением вижу, что на одном из духовых инструментов, похожем на изготовленную из тростника флейту, играет не кто иной, как Фейн.
У всех собравшихся кожа одинаково чёрная, и у мужчин, и у женщин волосы уложены в сложные причёски из многочисленных колечек и пропитаны каким-то маслом. Дети Солнца маленького роста, худощавые, одеты в балахоны из неизвестной мне ткани, напоминающей шёлк. Каждый балахон украшают необыкновенной красоты рисунки. На одних вижу лучи солнца, пейзажи, животных
Некоторое время наблюдаю за игрой Фейна, но тут один из мужчин замечает это и показывает на меня пальцем, издав взволнованное восклицание на их языке, размеренном и чётком, будто барабанная дробь. Фейн тут же прекращает играть, откладывает флейту и спешит к моей кровати. Остальные начинают болтать между собой, а пожилой женщине приходится в буквальном смысле слова удерживать девочек, чтобы те не подбежали ко мне.
Фейн отдёргивает полог, его тёмные глаза радостно сияют.
– Добро пожаловать обратно, – улыбается он, и я тоже улыбаюсь в ответ.
– Значит, это и есть тень смерти? – презрительно произношу я. – Вот уж не понимаю, из-за чего столько шума.
Фейн смеётся, порывается заключить меня в объятия, замирает в нерешительности, но потом всё-таки обнимает, насколько вообще можно обнять человека, который лежит. Остальные Дети Солнца издают ликующие восклицания, что-то вроде «уи-уи-уи».
– Солнца пощадили тебя, – произносит Фейн.
– Нет, – возражаю я. – Это я их победила!
Фейн поворачивается к остальным и начинает тараторить. Каждый слог он выговаривает очень чётко, а ещё издаёт какое-то горловое прищёлкивание, видимо характерное для их языка. Наверное, пересказывает наш разговор. Его сородичи смеются, а один хлопает себя по плечу, судя по всему показывая таким образом, что ему понравился мой ответ.
– Это твои… – начинаю я, но вдруг понимаю, что забыла, как Фейн называл своё племя.
– Мой круг? Теперь – да.
– А как мы сюда попали?
– Дал сигнал, – объясняет Фейн. – Когда опять будешь сильная, научу тебя как. Они пошли на сигнал и нашли меня. – Фейн ласково гладит меня по голове. – Мне пришлось уйти несколько раз, чтобы вылезти из каньона и посмотреть, как там мой сигнал. Я боялся, что, пока меня нет, тебя найдут звери. В таком месте больной быть опасно.
– Ты молодец, – говорю я и откидываюсь на подушку. – Всё правильно сделал.
Вдруг наваливается слабость, и меня снова тянет в сон. Видимо, до поправки мне ещё далеко. Фейн, конечно, это понимает. Он проводит пальцами по моей щеке, нежно, словно любовник, потом отходит и задёргивает за собой полог. Слышу, как дети засыпают его вопросами, а Фейн терпеливо отвечает, но вскоре опять погружаюсь в приятное забытьё.
Когда просыпаюсь, вижу яркий свет. Испуганно вздрагиваю. Знаю я этот свет. Выходит, сейчас день.
Фейн лежит на кровати рядом со мной и спит, худые плечи размеренно поднимаются и опускаются. Этого я, конечно, тоже не ожидала, но сейчас солнечный свет тревожит меня намного сильнее. Самое странное, что мы продолжаем двигаться. Значит, эти люди путешествуют и днём тоже?
Сначала не осмеливаюсь пошевельнуться. Инстинкт велит спрятаться под одеялом и не высовываться. Но потом вспоминаю, что прошла тень смерти и теперь мне бояться нечего. Постепенно успокаиваюсь. К тому же свет слишком бледный, чтобы быть прямым. Не дав себе времени на сомнения, отдёргиваю полог и выглядываю
В комнате никого нет, пологи на остальных кроватях задёрнуты. Из-за шкур на стенах проглядывает белый свет. Значит, светит солнце. Окна находятся с двух противоположных сторон зала.
Задумчиво разглядываю помещение. Свет угрожающим не выглядит. Пройдя через шкуры, он как будто утратил свою силу. И всё равно не решаюсь покинуть своё убежище. Снова задёргиваю полог. Только тогда замечаю, что у меня на запястье появился какой-то знак.
Озадаченно разглядываю незнакомый символ. Два знака в форме буквы «V», нацеленные острым углом в сторону ладони. Их пересекают три вертикальные линии. Потираю рисунок большим пальцем. Отметина не стирается. Символ нанесли краской, а потом с помощью хтономантии зафиксировали так, чтобы он никогда не поблёк. У нас в Вейе этим занимаются двеоминги, а богатые обращаются к заклинателям камня. У гурта аналогичные обязанности могли бы исполнять Старейшины, но их дурацкие законы запрещают наносить на тело какие бы то ни было знаки. Вряд ли Дети Солнца знакомы с хтономантией в том смысле, в каком мы её понимаем, но какими-то приёмами определённо владеют. Интересно. А ещё интереснее, что значит этот символ. Наверное, что-нибудь хорошее – по крайней мере, в пользу этого свидетельствует мой опыт общения с Детьми Солнца.
Всего несколько минут как проснулась, а уже чувствую себя усталой. Днём температура в зале поднялась и располагает к ленивой дрёме. Снова залезаю под одеяло и устраиваюсь рядом с Фейном. Он лежит, повернувшись ко мне спиной. Прижимаюсь к нему и кладу руку ему на бок. Фейн сонно сжимает пальцами мою руку, но, судя по глубокому дыханию, так и не просыпается.
Непривычно лежать рядом с таким худым мужчиной. Ринн всегда был крупный и волосатый, а Фейн маленький и гладкий. Вспоминаю, как поцеловала его, и до сих пор не могу понять, что на меня нашло. Да, Фейн отстранился тогда, но ни стыда, ни обиды по этому поводу не чувствую. В тот момент я была измотана до последней степени, ужасно напугана и нуждалась в ком-то, кто бы меня успокоил. Мне нужно было, чтобы меня приласкали, дали понять, что я кому-то нужна. Ведь муж мой погиб, а сын далеко.
И всё-таки, что Фейн делает в одной кровати со мной? Это у них что, принято так – спать парами? Может, у них тут места мало? Или дело в чём-то другом? Даже подумать не осмеливаюсь в чём.
Неужели я правда этого хочу?
Передёргиваюсь оттого, что мне вообще приходят в голову подобные мысли. Увидели бы меня сейчас Лисс и Каста, от восторга бы захлебнулись. Ещё бы, такая горячая сплетня! Мальчик мне в сыновья годится.
Продолжаю обнимать Фейна ещё некоторое время. Говорю себе, что никакого эротического подтекста в моих действиях нет. Просто меня это успокаивает. Приятно чувствовать рядом с собой другого человека. А если так, то и отстраняться ни к чему.
Нет, так нельзя. Не перестаю думать о Ринне. Ни с одним мужчиной, с которым я спала по заданию клана, по-настоящему изменницей себя никогда не чувствовала. Но теперь всё по-другому. Во-первых, Ринн погиб, и почему-то сейчас это кажется большим преступлением, чем когда он был жив. А во-вторых, этот парень, в отличие от остальных, не тень. Память о муже заставляет чувствовать вину, стоит мне допустить, что моя абсурдная фантазия может воплотиться в жизнь.
Отодвигаюсь от Фейна. Теперь больше не чувствую его тепла. Больше всего скучаю по объятиям мужа, по чувству защищённости. С Ринном я чувствовала себя маленькой девочкой, которой на сильных папиных руках ничего не страшно. Как же мне этого не хватает.