Ускользающая тень
Шрифт:
– Хотел – значит, так и не пришёл?
– Не успел… случился… как это по-вашему… большой ветер?..
– Ураган? – подсказываю я. Припоминаю, как Рейта рассказывала, что на поверхности нашего спутника иногда бушуют ураганы – и на всей известной нам территории, и намного дальше. Эти пугающей силы вихри в состоянии сровнять с землёй всё, что не может устоять под их порывами.
– Да. Они иногда бывают, всегда в одно время года. Я спрятался в пещерах, и у меня было много запасов, но ураган дул семь дней и не заканчивался. Вот я и подумал – сейчас есть самое время идти под
Теперь Фейн смущённо ёрзает, стыдясь своей неразумной поспешности.
– И я пошёл под землю. А гурта меня поймали. Отвезли в форт Фаракца. Наверное, никогда не видели Детей Солнца. Подумали, что я есть… больной.
Фейн косится на меня. Я киваю, давая понять, что слово он подобрал правильное.
– Но учёные поняли, что я Дитя Солнца. Если бы не они, меня бы забрали врачеватели. Учёные хотели выучить мой язык, но это трудно, и они про меня забыли.
– Большая удача, – комментирую я.
– Что есть «удача»? Ты уже второй раз говоришь это слово.
Собираюсь ответить, но тут перед глазами всё меркнет. Голова начинает мучительно пульсировать от боли, тело кажется одновременно лёгким, как воздух, и тяжёлым, как свинец. Похоже на какой-то приступ или на действие яда. Фейн замечает моё состояние.
– Началось. Тень смерти.
Чувствую, как боль неуклонно нарастает, совсем как на рассвете, когда меня обожгло. Хватаю Фейна за руку и крепко сжимаю.
– Не бросай меня.
– Даже в самом плохом случае, – произносит он, – скоро больше не будешь страдать.
В живот будто воткнули ржавый клинок. Дыхание перехватывает. Мне очень страшно. Я не смогу, не выдержу. Стискиваю ладонь Фейна, едва не ломая ему кости. Будто таким образом можно облегчить боль. Фейн сидит и смотрит на меня, но вскоре мои глаза застилает туманом, тело выгибается, а в голове на смену ясным мыслям приходят бредовые.
Всё, умираю. Этого мне не пережить.
– Прости меня, Джей… – бормочу сквозь стиснутые зубы. Это последнее, что я смогла выговорить, пока горло не сжалось.
Ведь могла же сказать что угодно. Так почему мои последние слова – просьба о прощении?
Глава 36
Никогда не была образцовой хозяйкой, но иногда очень хотелось ею стать. Время от времени одолевало желание превратиться в хрестоматийную мать семейства, женщину, которая обожает убирать, готовить и следить, чтобы в доме всего хватало. Обычно такие порывы были недолговечны. Заканчивались они тем, что у меня волей-неволей возникало подозрение – вдруг я стала жертвой массового заговора? Наверное, все эти женщины просто притворяются, что им такая жизнь нравится, чтобы обманом заманить других в свои ряды. Мне на эту возню никогда терпения не хватало. Жаль было тратить время на подобную ерунду.
Но через некоторое время тяга возвращалась. Вот и в тот оборот, не успела я проснуться, как на меня откуда ни возьмись нахлынула огромная нежность к Ринну и Джею. Просто радовалась, что они у меня есть. В качестве благодарности решила приготовить им роскошный завтрак. Просто так.
Сонный Ринн, покачиваясь, вышел из спальни и застал меня у плиты. Я стояла среди рассыпанных по всем горизонтальным поверхностям спор, следила за несколькими шипящими сковородками одновременно и ругала плиту на чём свет стоит. Ринн подошёл к огромному круглому окну, занимающему почти всю стену в гостиной, зевнул, почесался и с этого удобного обзорного пункта окинул взглядом простиравшиеся внизу Корни. У Ринна каждое утро с этого начиналось. Потом подошёл ко мне, обнял сзади, и всю злость как рукой сняло. Прижалась к нему и от удовольствия чуть не замурлыкала.
– Опять у нас на кухне стихийное бедствие, – произнёс он рокочущим басом над моим ухом. Голос у него был чуть хриплый после сна.
В другое время Ринну бы за такие слова здорово досталось, но тогда я только улыбнулась.
– Будешь есть как миленький, – ответила я и поцеловала его в колючую щёку.
Ринн ещё крепче прижал меня к себе, потом отошёл.
– Тогда положи побольше. Не знаю, удастся ли мне пообедать… или поужинать…
– Воля мужа – закон, – произнесла я и отвесила ему шутливый поклон.
– Вот это мне нравится!
Не успела я ответить, как масло на одной из сковородок вспыхнуло, заставив меня вздрогнуть и стиснуть зубы от досады.
– Ты там поосторожнее, – даёт «полезный» совет Ринн и плюхается на диван. Кряхтя, начитает тереть руками глаза. Просыпаться Ринну всегда было трудно. Потом весь оставшийся оборот в себя приходил.
Возвращаюсь к плите. Да как вообще можно любить готовить?
– Когда уходишь?
– В десятый час. Меня будут ждать около дома.
– А вернёшься когда? Ну, примерно?
Ринн издаёт мрачное хмыканье. Дурацкий вопрос. Это не ему решать. На сколько нужно, на столько и уйдёт. Извещение Ринн получил в прошлый оборот, очень поздно. Как всегда – «клан Каракасса нуждается в ваших услугах». На этот раз Ринну приказано сопровождать до границы поезд с лекарствами. Подробностей мне известно не было, ему, впрочем, тоже. Наверняка в поезде будет ещё кто-то из Кадрового состава. Как всё пройдёт, сказать трудно. В лучшем случае доедут до границы и сразу отправятся обратно, а в худшем окажется, что охрана поезда на самом деле прикрытие, чтобы перебросить их на фронт для секретной миссии. Правила мы оба знали. Не наше дело задавать вопросы.
Через два оборота мне тоже предстояло уехать, а куда, до сих пор не сказали. Просто сообщили, что предстоит работа. «Клан Каракасса нуждается в ваших услугах».
– Перед отъездом договорюсь с няней, – говорю я, и вдруг на душе становится тяжело. Сразу начинаю думать, что хорошей матери из меня всё равно не получится, нечего и стараться. Когда мы оба уезжали, клан предоставлял нам няню, чтобы присматривала за Джеем, но я беспокоилась, что его замкнутость и необщительность – наша вина. Сколько времени мальчик провёл с нянями? Может, Джей был бы веселее, жизнерадостнее, счастливее, если бы мама и папа всегда оставались рядом? Или дело здесь вовсе не в воспитании, просто он от природы такой?