Ускользающее пламя
Шрифт:
— В Чарлстоне вас встретят родные? — нервозно спросила она, надеясь, что ветер охладит ее пылающие щеки.
Когда-то Бо видел, как крохотный котенок, столкнувшийся со сворой собак, держался с той же отвагой, которую сейчас выказывала его жена. Пожав плечами, он ответил:
— Поскольку сейчас почти все мои родные в Хартхейвсне, они вряд ли узнают о прибытии корабля. Как только я покончу с делами, отправлюсь навестить их и отвезти подарки. Мама сердится, когда я забываю известить ее о своем возвращении.
— Мистер Оукс говорил, что вас ждут в городе и что обычно вас встречает целая
Втайне Бо давно решил предложить Серинис как следует все обдумать, прежде чем настаивать на разводе. Он надеялся, что дядя Серинис позволит ему ухаживать за ней, как подобает любому претенденту на руку и сердце дамы. Вспоминая о своем недавнем намерении избегать брака, Бо удивлялся и не представлял, что придется расстаться с Серинис. Ему была невыносима даже мысль о том, что она может стать женой другого.
— Об этом можно поговорить и потом. Нам некуда спешить.
Серинис глубоко вздохнула, уговаривая себя успокоиться. В положении временной жены Бо Бирмингема имелись свои недостатки, но лишь потому, что их брак был обречен.
Серинис понимала: откладывая решительный шаг, она тешится напрасными надеждами, а когда придет время подписывать бумаги, ее сердце разорвется от боли. Она не могла больше жить в постоянном страхе, носить на лице маску спокойствия, к помощи которой прибегала с тех пор, как попросила Бо забыть о том, что они женаты. И кроме того, она каждую минуту помнила о своей тайне, по вине которой вести разговоры о разводе было особенно тяжело. Собравшись с духом, Серинис пробормотала:
— Чем раньше мы покончим с этим, тем лучше, Бо. Неужели он напрягся? Или ей показалось?
— А по-моему, мы вполне могли бы подождать пару месяцев.
— Нет, лучше расстаться сразу, — настаивала она, начиная паниковать.
— К чему такая спешка, мадам?
Встревоженная резким тоном, Серинис взглянула в прищуренные глаза Бо. Как объяснить ему, что через пару месяцев ни один нотариус в здравом уме не согласится составить для них бракоразводные документы? Бо возненавидит ее, почувствовав, что оказался в ловушке. Серинис принялась старательно перечислять свои доводы:
— Как только я устроюсь на новом месте, мне будет некогда бездельничать: я намерена продавать свои картины, чтобы вернуть вам долг и заработать себе на жизнь. Хорошо, если мы покончим со всеми формальностями пораньше, пока я еще свободна.
— Ну разумеется — живопись прежде всего, — съязвил Бо.
Его сарказм обезоружил Серинис. Неужели он до сих пор не понял, что для нее он дороже всего, что она отчаянно и безнадежно влюблена в него? Или он по-прежнему уверен, что она не желает иметь с ним ничего общего? Если так, значит, он слеп и безумен!
— Сэр, я придаю искусству такое значение лишь потому, что с его помощью мне придется зарабатывать себе на жизнь. Живопись — мой хлеб.
Бо уже не скрывал раздражения:
— А что вы скажете своему дяде?
— Правду, — просто ответила Серинис. — Уверена, он все поймет и
Внезапный холодный блеск в глазах Бо предупредил ее о том, что она ступила на зыбкую почву.
— И это все? Вы лишь благодарны мне? Замешательство Серинис росло.
— А разве я не могу испытывать благодарности? Пристально вглядываясь в ее глаза, Бо не заметил ни малейшего проблеска чувств, которых он так ждал.
— Ладно, поговорим о разводе.
Глядя в сторону берега, Серинис отрешенно проронила:
— Я ни в коем случае не хочу причинить вам лишние неудобства, Бо. Вы и без того натерпелись достаточно. Прошу, поступайте как сочтете нужным.
— Ясно…
Серинис невольно оглянулась: мужская сила и грация Бо неудержимо влекли ее. Он смотрел на нее, как на море перед штормом, и если бы Серинис не знала Бо с детства, то решила бы, что он раздосадован ее настойчивостью. Нет, он наверняка с нетерпением ждет развода, следовательно, с ее стороны нелепо лелеять напрасную надежду. В отличие от нее Бо не желает сохранить их брак.
Бо злился: как же разгадать ее мысли? Ему казалось, что за время плавания отношение Серинис к нему ничуть не изменилось, она не хотела видеть его в роли мужа.
Одновременно в нем нарастало сожаление. Предлагая брак как способ вырвать Серинис из лап Уиитропа, он и не подозревал, что за каких-нибудь три месяца успеет привязаться к ней. Прежнее нежелание связывать себя брачными узами исчезло без следа. Почему он надеялся на то, что Серинис пожелает остаться его женой и начнет питать к нему нежные чувства? Обманувшись в своих ожиданиях, он страдал от уязвленного самолюбия.
— В таком случае, мадам, с вами будет поддерживать связь мой поверенный Хайрам Фаррадей.
Серинис коротко кивнула, но не издала ни звука, боясь, что подкатившие к горлу слезы отчаяния вырвутся наружу. Прошло несколько минут, прежде чем она осознала, что стоит, вцепившись в борт побелевшими от напряжения пальцами. Не сводя глаз с приближающегося берега, она медленно разжала пальцы и сумела сохранить равнодушный вид, даже когда Бо отошел, не добавив ни слова.
Ветер и прилив словно сговорились сделать одолжение «Смельчаку» и пронесли его по заливу к мысу, образованному устьями двух больших рек. Белые здания города поблескивали в лучах утреннего солнца, как драгоценности. За лесом мачт, заполонивших гавань, виднелись церковные шпили, вонзающиеся в небо, среди них там и сям возвышались изящные двух — и трехэтажные особняки. Воспоминания оказались неточным отражением реальности, ибо последняя ошеломила Серинис. Казалось, она впервые увидела панораму Чарлстона.
Бо отдал команду, и матросы принялись карабкаться по веревочным лестницам. Вскоре паруса были убраны, необходимые приготовления завершены. Пока корабль преодолевал последнюю милю пути, Серинис не сводила глаз с толпы, собравшейся на причале. Она знала, как стремительно вести о прибытии кораблей разносятся по городу. Наверное, весь Чарлстон уже знал о возвращении «Смельчака», но, разумеется, и не подозревал о самой. Серинис. Вряд ли дядя ждет ее. Серинис надеялась проскользнуть сквозь ликующую толпу незамеченной и без посторонней помощи добраться до дома.