Условия жизни
Шрифт:
— Тихо черти, — Ребека приложила деревянную ложку к губам, — первородный змей просыпается!
«И она туда же» — Костик записал про себя толстуху в слабовольную сектантку.
Постепенно Марсель наращивал темп «мелодии», лупя по барабану все отчаяннее и отчаяннее.
Шаман сел на колени. Мотая головой, он водил по сторонам руками. Зрачки его глаз закалились, так что шаман смотрел на окружающих одними белками. С пронзительным утробным криком он одним прыжком вскочил на ноги и пустился в пляс вдоль хижин по кругу. Просто не верилось, что это один и тот же человек, что еще два часа назад не мог самостоятельно забраться на причал. Сейчас же казалось, что он может даже взлететь. В вихре кружения шаман подобрал
— Что это за напиток? — потравленный за годы лечения в психушке всевозможными транквилизаторами, Костик не собирался и на свободе измываться над своим телом.
— Молоко пробуждения! — с благоговейным трепетом ответила Ребека.
— Предложили бы мне водки — другое дело, а это я пить не буду, — толстуха Медведева не убедила.
— Ты что, Тусегальпо обидится! — от такого наплевательства к традициям острова Изабель, Ребека чуть не поперхнулась.
— Далась вам эта ящераподобная птица, — Костика поддержал Джек. — Без нее может и спокойнее будет.
— Многие до вас так же думали. Только где они сейчас? Нет! Все кончились! Тусегальпо лучше не гневить, — продолжала наставлять еретиков на путь истинный Ребека.
Пока Костик с Джеком припирались пить или не пить, миска с зельем дошла до Сесиль, а после и до Марселя, которого шаман напоил из своих рук, дабы барабан не умолкал ни на секунду.
Джек, заявивший последнее и решительное «Нет!», получив подзатыльник от Ребеки, согласился таки отведать «молока пробуждения».
Лишившийся поддержки со стороны здоровяка Медведев тоже сдался.
— Хорошо, я уважу вашу традицию. Пусть Тусегальпо будет доволен, — Костик повернулся вместе с чашей к деревянному изваянию. — Всех тебе благ, — и сделал осторожный глоток, действительно похожей на молоко сладковатой жидкости. «Мм, не такая уж и гадость!», сделал вывод Медведев после второго глотка. «А что-то в ней есть!», заключил он, вытирая рот после третьего глотка.
— Пусть моя душа улетит вместе с тобой! — высказала пожелание Тусегальпо Ребека и вкусила «молока пробуждения».
Допив остатки зелья после толстухи, шаман, закапал в песке, пустую миску. Затем он принялся с песнями пританцовывать на месте «схрона». К пляске присоединилась Гвинет, а за ней и Лейтон. Троица согласованно разыгрывала целый спектакль. Шаман в образе Первородного змея, показывал, как он выбирается из моря на сушу, которую сам и создал. Гвинет, перевоплотившаяся в колышущееся Древо жизни, поднимала на своих ветвях небесный свод. Лейтон же олицетворяя дикую и не обузданную Стихию, наполнял мир ветрами, дождями, громовыми раскатами и молниями. По мере развития сюжета к танцующим примкнули Сесиль и Ребека. Им достались роли: Утренней зари и Лунного света. Даже большой и тяжелый Джек не усидел на месте — пылающим Огнем он ворвался в круг. Один Костик оставался сторонним наблюдателем, Марсель был не в счет, так как давно стал единым целым со своим барабаном и ритмом. В казалось бы, полном хаосе танца Медведев угадывал каждое движение, каждый нюанс истории. Так, погружаясь в нее мысленно, он не заметил, как оказался в центре пляшущего хоровода. И уже руки и ноги Костика сами отбивали такт, а голос подпевал незнакомую и одновременно родную песню.
Наконец первородный змей стал перерождаться в человека птицу. У него отпал хвост, но что бы за спиной выросли крылья, необходима была жертва. Тут-то шаман и взялся за принесенный Лейтоном шевелящийся мешок. В нем оказалась маленькая обезьяна, которой шаман без малейших раздумий и переживаний отрубил
Обратно к хижинам уже возвращались в темноте. Только серп молодого месяца освещал тропинку. Ритуальные пляски с жертвоприношением отняли все силы у шамана, он еле переставлял ноги. Джеку пришлось даже поддерживать его под локоть, что бы вожак ни упал на пол дороги. Остальные участники «праздника» немногим отличались от шамана. Ребека то и дело спотыкалась о коряги, Сесиль пошатывало из стороны в сторону, Гвинет как сомнамбула то засыпала, то просыпалась на ходу, а Марсель с трудом волочил за собой барабан. Мышцы Медведева были ватными, суставы скрипучими, а в пустой голове блуждал осколок мысли — «Чего-то мне….?».
Выйдя на поляну, соплеменники попадали возле тлеющих углей костра. Ни кто, ни с кем не разговаривал. Джек, постаравшийся нарушить тишину, смог только прохрипеть: «Может, поедим?», после чего зашелся сухим и едким кашлем. В ответ Ребека вяло кивнула и протянула здоровяку деревянную ложку.
Соблюдая субординацию, Джек сначала угостил рисом шамана, а затем уже приступил к насыщению своего желудка. К чану подползла Сесиль и стала облизывать внутренние стенки котла, к которым прилипли рисинки и специи. Ее примеру последовала Ребека. Набрав полные пригоршни риса, она устроилась жевать под бревном. Вместе со всеми поел и Костик. Трапезничающей компании не хватало только Лейтона. Он растворился в лесу так же не заметно, как и появился.
— По моему, Лейтон пропал на обратной дороге, — после риса к Джеку возвращался голос. — Может стоит организовать его поиски?
— Пустое, он всегда так уходит, — шаман безнадежно махнул рукой. — Сколько не пытался, не могу приучить Лейтона к оседлой жизни. Вечно где-то шляется, — опираясь на посох, он самостоятельно подняться на ноги. — Надеюсь, вы с Костиком не такие.
— Мы хорошие, — это была первая законченная мысль со стороны Медведева за последний час, к тому же членораздельно выговоренная в слух.
— Тогда завтра приступим к работе, а сейчас спать, — и шаман, подволакивая левую ногу, поплелся к хижине.
— Ну, этого нам на завтра хватит, — Ребека накрыла крышкой чан с рисом. — Джек, может, у меня переночуешь? — спросила она, между прочим, придавив сверху крышку камнем.
— Я даже не знаю, — здоровяк посмотрел на Сесиль, ведь по первоначальной задумке он должен был спать именно у нее.
— Можешь забирать, — сделала барский подарок толстухе Сесиль. Она уже строила планы на счет Костика.
Так в нехитрый расклад шамана была внесена всегдашняя островная путаница. Джек «примостился» на двойном матрасе у Ребеки в хижине, а Медведев устроился под бочок к Сесиль.
Зевнув, Костик закрыл глаза и натянул одеяло к подбородку. Сесиль подождала, может чего Медведев предпримет сам, но тот уже явно посапывал во сне. Тогда она пихнула Костика задом.
— Значит, так и будет спать?
— А, опять куда-то идти? — хлопая ресницами, Медведев ни как не мог сообразить, к чему его разбудили.