Условный рефлекс
Шрифт:
– Да ты что? Расскажи поподробнее.
– Только Саш, давай между нами, ладно? А то ты… кхм, как бы это сказать, иногда бываешь слишком разговорчивой. Мне будет неловко, если наше общение с боссом…
– Все поняла, подруга, – перебивает Сашка. – Ты права, язык мой враг. Но не подумай, я с каждым на фирме не треплюсь… С Маринкой, да вот ты теперь.
– Ты рассказываешь иногда вещи, о которых понятия не имеешь, – выкладываю начистоту, но переживаю, что могла задеть подругу. И от этого мне не по себе.
– Ты права, – соглашается, понурив голову Сашка.
– Сменим тему?
– Хорошо…
Но в такси, в конце поездки, Ухватова все равно вернулась к теме босса.
– А может, ты и правда заинтересовала его, – сказала
– Ну уж нет, что ты. Во-первых, я на такое и не претендую… А во-вторых – он из тех кому лишь обложка яркая нужна.
– Может ты ошибаешься.
– Весь его образ жизни говорит об этом, бабы, висящие гроздьями.
– Этого не отнять, – соглашает Сашка. – Но не женился ни разу.
– Может убежденный холостяк.
– А может ждет ту самую…
– Бред из любовных романов!
– Которые ты не читаешь.
– Поэтому и не читаю.
Глава 5
Багримов
– Понимаю, Эмир, эти накладки не могут не раздражать, – успокаивающим тоном произнес мой давний друг и партнер по бизнесу Дмитрий Садовский. В нашем деле главное – знакомства и хорошее отношение. Вот и с этой акулой – мы давние приятели. Поначалу были терки, даже грызлись за кусок пирога в одном из городов необъятной родины. А потом наладили бизнес-отношения к обоюдному удовольствию. И сейчас, когда на мою фирму пошли нападки, Дмитрий был тем, на чью помощь я рассчитывал. Ведь тоже помог в свое время, когда Садовский решил перевести дела в Москву. Поначалу ему было непросто в большом мегаполисе. Привык, что в маленьком южном городе ему легко все дается. Столица – другое дело. Тут даже бывалого скорпиона пережуют и выплюнут.
– Что это за корпорация, и какого хрена им от меня надо? – рычу зло. В клуб приехал именно для этой встречи. Хорошо, что побочные дела – разговор с Солнцевой, до этого решил. Сейчас уже слишком зол, чтобы обхаживать белокурую пигалицу, мнящую себя профи до мозга костей… Но она нужна мне. Чтобы умаслить Тодорова. Сейчас все связи нужны как никогда…
– Хрен их знает, Эмир. Но очень борзые. Кто стоит за ними – вскоре узнаем. На виду только рекламное агентство – «Путь к успеху». Я договорился о встрече с их президентом. Говорят, жуткая баба. Может вознести на вершину, а может утопить. Ее девиз – все средства хороши, говорят своим общением влегкую до самоубийства может довести, – ухмыляется Садовский. – Даже интересно, что за краля.
– Отлично, еще и с бабой дело придется иметь, – замечаю, помрачнев еще сильнее.
– Я тебя умоляю. Ты и бабы – это же классика жанра. Неужто боишься не справиться?
– Еще бы понимал, во что мы играем.
– Вот и поймешь. Она будет у Тодорова, так сказать, в неофициальной обстановке. Я уверен, заказав услуги этой фирмы, договорившись с Анжелой по-хорошему, все проблемы решишь и «KZ» отстанут от тебя. На кой им индустрия моды? Они больше по строительному бизнесу, инвестициям. Одежда – для них слишком мелко…
– Ну спасибо, утешил, – кривлюсь в ухмылке.
– Обидеть не хотел, уж не серчай на старика.
Настроение после этого разговора было настолько поганым, что захотелось отодрать кого-то жестко, грубо, не задумываясь о комфорте или удовольствии партнерши. Шлюх я не любил, а с бабами, которые вешались пачками на шею, было слишком много проблем. И последняя, Женька, это доказала во всей красе. Хотя с ней – особый случай. Женька больна, подозревают начальную стадию шизофрении. Все выяснилось недавно, как гром среди ясного неба… Михаил Степанович Тодоров, ее отец, просто раздавлен всем этим. Хороший мужик, жаль его. Сколько лет уже работаем вместе, стали друзьями, он один из немногих, кому доверяю. Кого не испортили деньги напрочь, хотя денег у этого мужика немерено. Олигарх, без всякого преувеличения. Но за успех всегда
Так что как ни крути, новенькая пигалица, вроде мышь, а вроде и не серая, с задиристым язычком и наглыми манерами… спасла меня от беды. Проявила себя как личность сильная, целеустремленная. Любая другая в моем офисе, я уверен, либо в обморок бы грохнулась, либо визжа побежала за помощью… Только было бы поздно.
Самое странное – не могу толком определиться, что чувствую к ней… Сначала это было, пожалуй, раздражение… Взялась из ниоткуда, первый день на фирме, сидит за столом моей секретарши, еще имеет наглость зыркать на меня с презрением. И откуда только оно взялось в ее темных как ночь глазах. Красивая… хотя из той породы женщин, которые обожают бороться с данной им природой внешностью, отрицать ее и убиваться на карьерной лестнице. Хрен знает почему им это ближе. Я лично ничего не имею против. Но неприязнь в ее глазах задела за живое. Заставила думать об этой дамочке больше секунды. Представить, как нагну на этом самом столе… и выбью членом всю дурь и предубеждения против мужиков. Не терплю феминисток. Они вызывают во мне чувство неукротимой ярости. Потому что сами не знают, чего хотят. По сути – быть мужиками. Иметь пиписьки, которые так ненавидят? Ну что сказать, бабы – дуры.
Нет, я не женоненавистник. Если только самую малость. Возможно, потому что сам с детства настрадался с такой вот матерью. Которая сначала выбрала отца, человека восточных кровей, хоть и православного, себе в мужья, родила сына и дочь, а потом ударилась в карьеру. Начала соревноваться с мужем в бизнесе, а страдала семья. Мы с сестрой почти не видели родителей. Те вечно пропадали на работе. Оба сделали карьеру, заработали кучу денег, и в итоге развелись. Это стоило отцу первого сердечного приступа. Второй настиг его, когда погибла сестра. Она росла слабой и неприспособленной к жизни, которую мы вели. Проще говоря – ей была нужна мать, которая сидела бы дома и занималась семьей, а не пропадала на деловых встречах…
В результате Айша связалась с плохой компанией и подсела на наркотики. Мы пытались лечить ее всеми возможными способами, все перепробовали. Я был младше сестры на семь лет… но из каких только притонов я ее не вытаскивал. Однажды даже заточкой в бок получил, вырывая из лап наркодилера, которому Айше задолжала. В тот момент я по дурости пытался утаить все эти неприглядные факты от родителей. Но когда меня ранили, все вскрылось. Отец и мать бросили свои проекты, бизнес и начали спасать дочь. Поначалу мне казалось, что все еще можно изменить, сестра вылечится, семья воссоединится. Но Айше сбежала из реабилитационной клиники, купила наркоту, как оказалось позже – с примесями разной дряни… Сестра умерла сутки спустя в страшных муках. А в день похорон у отца случился удар… быстрая смерть, все говорили. Мне было семнадцать. Мало что соображал от горя, знал только одно – мать ненавижу. Она должна была быть рядом с Айше… но засунув дочь в клинику укатила в Европу на деловую встречу.
Так тошно стало от воспоминаний, которые давно затолкал в самые дальние уголки сознания и не позволял себе вытаскивать наружу… Потому что иначе одиночество впивалось острыми когтями, рвало душу. С тех событий я одинок, из близких осталась лишь мать. Родственники – только дальние, все были против свадьбы отца и матери, они сбежали чтобы пожениться… Так что не было никогда ни бабушек, ни дедушек. Про себя я решил, что раз так запросто вычеркнули из своей жизни… нет смысла что-то возвращать. Но и с матерью я не поддерживал отношения, да и она не стремилась к этому.