Услышать тебя...

Козлов Вильям Федорович

Наконец Сергей усаживался за стол и начинал рабо­тать. Его тянуло встать и подойти к окну: там какой-то шум, голоса, но он сдерживал себя... Перо бегало по бумаге, зачеркивало слова, целые строки. Когда сверху не оставалось места для правки, он делал вставки. Ино­гда с досадой комкал лист и швырял на пол, затем под­нимал, разглаживал ладонями и начисто переписывал..,

А потом приходила Лена.

И вот все кончилось: нужно возвращаться домой. Это их последний вечер. Лена с ногами забралась в кресло — ее любимая поза — и смотрит на него своими удиви­тельными глазами. Круглые колени почти у

самого под­бородка, распущенные волосы струятся за спиной по черному шерстяному свитеру. Мягкий рассеянный свет торшера освещает ее тонкое лицо с яркими припухлыми губами и нежным круглым подбородком.

Сергей молча смотрит на нее, и ему становится груст­но. Вот он сейчас встанет и уйдет... Куда? В дом, кото­рый уже давно стал для него чужим. Да, они с Лилей стали чужими друг для друга. И если до встречи с Ле­ной он обманывал себя, считая, что все обойдется, пере­мелется — мука будет, то теперь твердо знал, что ничего у них с Лилей не выйдет. И неизвестно, кто больше ви­новат в этом. Если вообще кто-либо виноват... Лиля отдалилась, и ее удержать уже было невозможно, да и стоит ли удерживать человека, который все делает для того, чтобы тебе было плохо, неустроенно в твоем доме? ..

Земельский и за несколько тысяч километров ухит­рился заметно повлиять на их жизнь. Он сознательно разжигал между ними вражду. Уже несколько лет Сер­гей иногда получал от него язвительные письма с газет­ными и журнальными вырезками. Он писал, что не верит в их семейную жизнь, что они не подходят друг другу и он считает, что им давно пора разойтись. По-видимому, Лиля информировала родителей о каждой ссоре, и Ни­колай Борисович тут же откликался письмом, в котором во всем обвинял Сергея и вкладывал в конверт аккуратно вырезанную из юмористического журнала карикату­ру: за обеденным столом сидит длинноухий осел, подняв копыта с ножом и вилкой, он грозно смотрит на свою миловидную жену-козочку в фартуке и с подносом, внизу какая-то глупая подпись: «Не хочу капусты, а хочу зе­леного горошку!» В другом письме еще более, нелепая карикатура: пьяный отец грозно смотрит на кроху-сына, который радостно сообщает, что ему сегодня исполни­лось шесть лет. «Ну и прекрасно, — рычит отец. — Марш за пивом!»

Когда Сергею все это надоело, он, не выбирая вы­ражений, накатал тестю такой ответ, что тот навсегда замолчал. Больше не приходили из знойного Андижана ни письма, ни глупые карикатуры, однако Лилю отец продолжал бомбардировать письмами, которые присы­лал на главпочтамт. Сергей спасался от домашних скан­далов, уезжая по три раза в месяц в командировки...

.. .Лена, переменив свою удобную позу, протянула руку к книжной полке, взяла тоненький томик лирики Гёте, полистала и, улыбнувшись, прочла:

Скажи, что так задумчив ты?

Все весело вокруг;

В твоих глазах печали след;

Ты, верно, плакал, друг?

Перевернула еще несколько страниц:

Ты знаешь край лимонных рощ в цвету,

Где пурпур королька прильнул к листу,

Где негой Юга дышит небосклон,

Где дремлет мирт, где лавр заворожен?

Ты там бывал?

Туда, туда,

Возлюбленный, нам скрыться б навсегда.

— У меня такое предчувствие, что я могу тебя поте­рять... А это... этого не должно случиться, — сказал Сергей. — Давай поженимся?

—

Значит, мужчины женятся, а женщины выходят замуж лишь потому, что боятся потерять друг друга? В таком случае, я считаю, они нечестно поступают. Тот, кто боится кого-то потерять, эгоист. А она или он, может быть, совсем не боится. Зачем же из-за неуверенности в себе или в другом принуждать человека к браку? Не­уверенность в дальнейшем приведет к убеждению, что совершилась ошибка. А если не уверен в девушке, тем более не стоит на ней жениться, потому что такая семья рано или поздно распадется.

— Интересные социологические выкладки!

— Я, мой милый, немного поумнела после своего за­мужества и всего, что случилось потом.

— А я, видно, как женился, так поглупел.

— Давай не будем говорить о женитьбе, тем более что ты еще не разведен, а я совсем не готова быть твоей женой...

— Я люблю тебя, Лена.

— Ты мне очень нравишься. Очень! — помолчав, от­ветила она. — Но люблю ли я тебя, этого я еще не знаю...

— Любишь!

— Какие вы все, мужчины, самоуверенные.

— За всех мужчин я не собираюсь отвечать.

— Ты еще не разочаровался во мне? — взглянула она ему прямо в глаза. — Я ведь совсем не такая, какой ты меня придумал.

— Я тебя не придумывал. Ты для меня та самая скульптура, к которой ничего нельзя прибавить или уба­вить.

— Как ты красиво говоришь! Сразу чувствуется пи­сатель. ..

— Ты тоже надо мною смеешься? — погрустнел он.

— Я действительно верю, что ты будешь писателем.

— Не будем об этом, — сказал он. — В подобных вы­сказываниях есть что-то успокаивающе-материнское.., Мол, не плачь, малыш, вырастешь — будешь летчиком...

— Летчиком? — изменилась она в лице. — Почему летчиком?

— Извини, — спохватился он, — я сказал глупость... Ну, не летчиком, так кем-нибудь другим. Например, кос­монавтом. ..

— Чуткости в тебе хоть отбавляй... — сказала она.

— Честное слово, я сказал это без всякой задней мысли...

— Вот это-то и плохо, — усмехнулась она, подошла к книжной полке и положила томик Гёте на место.

Он думал, она сейчас с улыбкой повернется, что-либо скажет и возникшая натянутость исчезнет, но она стояла к нему спиной и делала вид, что ищет какую-то книгу.

— Лена, — позвал он.

— Куда я засунула Блока?.. — ответила она, не по­ворачивая головы. — Ты не видел? ..

До каких же пор мертвый летчик будет стоять между ними? И только ли летчик? А Лиля? Она ведь тоже стоит между ними. Что его сейчас связывает с женой? Сын? Но ведь и сыну не лучше оттого, что родителям плохо. Он уже теперь уходит из комнаты, когда они ссорятся, а что будет дальше? Да он возненавидит их обоих! По­чему так легко сойтись и трудно разойтись? Не только сын связывает их. Есть что-то и другое, необъяснимое. Иногда ему кажется, что, порвав с Лилей, он почувствует себя счастливым, а порой не может представить себя отдельно от нее. Ведь было же им когда-то очень хоро­шо. И потом, шесть лет, прожитых вместе, — это не так уж мало! Когда она в отпуск уезжает в Андижан, он первую неделю ходит ошалевший от радости, а проходит месяц — и ему уже не хватает ее. Забываются скандалы, ругань, вспоминается только хорошее...