Успокой моё сердце

АlshBetta

В салоне всего одна дверь, которая отдана в наше пользование и которая ближе всех иных. Я не знаю других отсеков, а тем более пути к ним, и потому, наверное, лучше начать именно с этого варианта.

Закрыто.

– Эдвард, - становлюсь у стены, прислоняясь лбом к твердой железной поверхности, её прохлада не пугает – совсем наоборот, - все в порядке?

Ни звука в ответ. Но что-то подсказывает, что он все же здесь.

– Можно мне войти?..

Не надеюсь, что сработает и подействует. Готовлюсь опять «насладиться» тишиной и, развернувшись,

устроиться на креслах, ждать, пока он сам решит вернуться к нам. Но на удивление получаю разрешение. Опять же, безмолвное, но все же.

Замок щелкает. Зеленый человечек загорается над порогом.

Боязно, будто от того, что я притронусь, дверь снова захлопнется, я обвиваю ручку. Мягко и осторожно опускаю её вниз, бесшумно проходя внутрь.

Комнатка уборной маленькая. И все же двое, пусть и с трудом, здесь могут уместиться.

– Привет…

– Привет, - неслышно отзывается Эдвард. Он сидит возле умывальника, опираясь на него правой рукой. Лицо, как и прежде, сведено и покрыто ледяной коркой бесстрастности. Но теперь морщины расположились на лбу ровным рядом, полосками пролегли в уголках глаз и рта.

Он плачет – щеки мокрые, а небольшие капельки, то и дело появляющиеся на коже, явно откуда-то берутся. Скрывать слезы ему нет смысла, а я не в состоянии их не заметить.

– В салоне светлее, - глядя на тусклую лампу над нашими головами, замечаю я. Подхожу на шаг ближе, становясь рядом. Пальцы, будто живя собственной жизнью, перемещаются на его плечи, гладят. Рубашка жесткая и помятая. В какой-то момент почти всерьез опасаюсь, что об неё можно порезаться.

– Здесь холодно, - рвано дает объяснение мужчина. Маскируя всхлип, громко прочищает горло. Кивает головой на такую же железную, как и все прочее, тумбу умывальника. Его правая нога как раз прижата к ней.

– Снова?..

– Да.

Как ни прискорбно, но ожидаемо. Я знаю, когда приходит приступ.

Я наклоняюсь, целуя его лоб. Бережно и нежно, как он всегда для меня делал. Свободная рука Эдварда тут же, не желая тратить времени, обвивается вокруг талии. Держит меня крепко, как в ту ночь, после взрыва бомбы. Теплым дыханием щекочет кожу, за мгновенье до того, как, сплетаясь со слезами, маленькие поцелуи ощущаются на её поверхности.

– Скоро пройдет, - обещаю, поглаживая его волосы. Пальцы пробегают в районе висков и я, взглянув туда, понимаю, что светло-серых волос стало больше.

– Нескоро, - отрицает мужчина, морщась, - в этот раз бесполезно.

– Нисколько.

– Н-не спорь.

– Вы помиритесь, - я понимаю, чему обязано такое его состояние. И спешу утешить. Знаю, сначала опровергнет, но…

– Нет.

Что и требовалось доказать.

– Да. И не говори глупостей, - хмыкнув, поправляю светлый и прекрасно отутюженный ворот рубашки.

– В следующей жизни…

– Эдвард, ты ведь знаешь, как сильно Джерри тебя любит, - вздыхаю, самостоятельно обнимая его и окончательно убеждаясь, что работа с краткими фразами здесь бесполезна, -

мы объясним ему, почему тебе пришлось это сказать, и он поймет. Ты же папочка, scorpione.

Каллен так резко вздергивает голову, глядя на меня полностью залитыми, доверху наполненными слезами глазами, что на миг я теряюсь. Зрелище явно не для сегодняшнего вечера.

– А если бы Лорен выстрелил? – дрожащим голосом вопрошает он, будто бы только что вспомнив все, что случилось часом раньше, – я тянул время и говорил с ним, как с сумасшедшим, но если бы он не повелся? Если бы…

Осекается от внезапно кончившегося воздуха. Крепко-крепко, словно бы сейчас во все горло закричит, сжимает губы. Задерживает дыхание.

– Нет…

– Шансы были ровно наполовину…

– Нет, - повторяю уже тверже, не позволяю собственному страху пробраться внутрь. Что-то подсказывает, что чуть позже, когда станет легче Эдварду, помощь понадобится уже мне. Я помню и кровь, и обещания Джеймса, и его голос, и волосы, и глаза, и губы… и пистолет у виска мальчика. Я помню похищение из туалета и то, как, швырнув нас в «Ауди», Лорен осыпал проклятиями Хейла. Я ничего не забыла. И подсознание, без сомнений, тоже. Но в этот момент места подобному нет.

– План был другим… я должен был все предусмотреть, - сетует Каллен, - и Кай, и Кашалот – в ангаре. Вы – в безопасности! – в этот раз он восклицает куда громче прежнего, вздрогнув и зажмурившись. Его пальцы, как и предыдущей ночью, оказываются на ноге, впиваясь в её кожу. Только сегодня на их пути брюки, а потому шрамов не видно.

– Что мне делать?.. – задыхаясь, спрашивает он, все крепче и крепче меня обнимая, - что, Белла? Что мне с ним делать? Джером не простит… он верит… поверил!..

Я дожидаюсь, пока он остановится, чтобы перевести дух. Пауза, необходимая мне, может равняться и двум секундам. Успею.

– Эдвард, все, что тебе нужно – быть рядом, когда он проснется.

Мои слова вызывают недоумение, смешанное с ещё одним неощутимым для меня толчком. Неестественно выпрямившись и ослабив хватку, мужчина то и дело пытается вдохнуть достаточно воздуха. Его бьет крупная дрожь, чем-то напоминающая ту, какая была у Джерома. Он чересчур сильно его любит. До сумасшествия. До беспамятства. И понимаю, прекрасно понимаю, глядя на них обоих, что подобное заживо разрывает каждого на части. Практически в прямом смысле.

– Не поможет… - пробует убедить меня Эдвард, белой, со вздутыми синими венами, рукой растирая ногу, - нет…

– Поможет, - качнув головой, заверяю я, накрывая его ладонь своей. Останавливаю её лихорадочное движение, намереваясь вернуться к проверенному методу слов и полотенца. Накатывает неожиданное спокойствие. Джером ведь со мной. Эдвард со мной. И даже то, что случилось, не может омрачить радости. Мы вместе! Мы живы! Мы спаслись! Почему подобные вещи, не прогнав опасения насчет времени, быстроты и Кашалота, не пришли ко мне раньше?.. Мы ведь на пути в солнечный Сантьяго!