Усталая смерть
Шрифт:
— Откуда ты взялся?
— С того света. Решил, что у меня есть еще дела на этом, и поменялся ролями с твоими придурками. Я не виноват. Они сами себе яму выкопали.
Хитрово скрипнул зубами.
— И что ты теперь хочешь?
— Работать, как и работал. Твой покупатель Григорий Ефимыч Семенов возместил мне ущерб. Так что в следующий заезд пять штук с тебя вычтут. К тому же я ему приглянулся. Остаюсь работать на него. А к тебе буду наведываться раз в месяц. За тем же товаром. Придется тебе, подполковник, примириться со мной. А если не пожелаешь, то тобой самим займутся серьезные авторитеты. И не зонов-ские,
В трубке раздались короткие гудки. Хитрово со злостью сбросил со стола телефонный аппарат. Ничего у него не клеилось в последние дни. Все из рук сыпалось. Группировка Семаги от своей доли отказываться не хочет. Что-то готовит поганец. Газеты подняли шум вокруг серии убийств таджиков. Свое следствие затеяли. Начальник управления спрятал голову в песок подобно страусу. Только барыши собирать хочет, а как до дела дошло — нырь в кусты.
Тут еще муж родной сестры пропал. В Москве ответили, что домой уехал, а в Саратове не появлялся. Кругом одни проблемы. И решать их приходится одному. Опереться не на кого.
7.
Работа должна иметь отдачу, считал майор Братеев. А они третий день вместе с участковым лейтенантом Митюхиным грязь месили по поселкам да деревням. Пустая трата времени. Правда, особой работы у оперуполномоченного не было. Вот когда дачники на свои фазенды приедут, тут придется побегать. Сотни заявлений посыпятся со всех сторон. Чистят бомжи дачи, а строители из ближнего зарубежья подливают масла в огонь. Многие шабашники на зиму уезжают на родину, другие остаются. Кто где живет, кто кого обкрадывает, разобраться непросто. Вот они по ходу дела и готовили списочки нарушителей паспортного режима. В одном Братеев был уверен: ни один из местных шабашников или бомжей на мокруху не пойдет.
Одну компашку прижали к стенке. Четверо молдаван жили на одной даче. Говорили, что деньги платят хозяину. С документами, конечно, полный недочет, но сейчас Братеева другой вопрос волновал. Забрав паспорта у нелегалов, майор сказал:
— Будем выдворять.
— Послушай, начальник, зачем так? — лебезил старший из четверых. — Договориться можем. Гараж мы строим одному хорошему человеку…
— Помолчи. Вы здесь давно ошиваетесь?
— С прошлой весны. Хорошо работаем, вот и зимой простоя нет. Дозволь дело закончить.
— На селе кроме вас зимой две полуслепые старухи живут. Кого еще видели?
— Кого мы можем видеть? С утра до вечера на работе. Ходить приходится за три версты.
— Не темни, мужик. Я могу делать скидки, но не люблю, когда мне лгут. Местных мы знаем. Кого видели из тех, кто жил, но не шабашил?
Тот, что помоложе, толстячок, не выдержал.
— Жил здесь грузин один. Через два дома. Зовут его Гиви. Машина у него, «опель» старенький, но номера московские. На 77 кончались. Знаю только, что жил он легально. Дачу еще осенью на зиму сняли. Русские снимали. Москвичи. Это точно. А Гиви приехал в конце ноября. Дом и забор уже снегом занесло. Он нас нанял сгребать сугробы. Сам работать не любил, но деньги у него водились.
— И он сидел безвылазно на даче?
— Нет, конечно. Днем его машины возле участка не было. Иногда не ночевал. Но мы мало общались. Нелюдимым этот грузин был. И разговаривал свысока.
— Номер машины кто помнит?
— А 326 МБ 77, — сказал паренек, сидящий в углу. — Я ему один раз мыл машину. Случайно запомнил.
Майор осмотрел мужиков. Вроде нормальные люди и живут в чистоте.
— С чего вы взяли, что дачу снимали русские осенью?
Толстячок ответил:
— Я им калитку поправил. Начало сентября было, машина остановилась возле дома. Какая, не помню. Двое мужиков в ней сидели. Один окошко открыл и спрашивает: «Ты здесь хозяин?» Ну я позвал хозяйку. Он у нее спросил: «Зимой на даче живете?» Она ответила «нет». Тогда он и предложил ей сдать до весны. Мол, с женой жить будет, чтобы детям, молодой семье, не мешать. Она согласилась. Да, вот еще. Летчиком мужик тот был. Погоны полковника. Солидный, лет под пятьдесят. Того, что за рулем сидел, я не видел. Но помню точно, задаток он оставил.
— А приехал грузин в ноябре?
— Точно. В конце февраля съехал, и мы его больше не видели.
— Ладно, мужики. Живите пока.
Майор встал, и они с лейтенантом вышли на улицу.
— Что скажешь, Митюхин?
— Кому дом принадлежит, установить недолго. Надо вызвать хозяйку и сделать осмотр. Отпечатки, но найдем. Следов-то он не оставил.
— Надо Коптилину звонить. Пусть сам решает. А ты займись хозяйкой дома. Бабу нужно сегодня же найти. Может, зря все это, но отмахиваться от фактов тоже нельзя. И машину проверить надо.
Всех собрать удалось только на следующее утро. Санкцию на обыск Коптилин так и не получил, но хозяйка дома не возражала против, как выразился следователь, тщательного осмотра.
Вера Сергеевна рассказала, что сдала дачу на зиму полковнику. Документов она его не проверяла. С виду понятно, что человек солидный. Да ей не столько деньги нужны, сколько присмотр. Лазают, воруют. А потом надо, чтобы в доме жили люди, иначе быстро в негодность придет. Перевоспитывать ее никто не собирался. Женщине под шестьдесят, что ей можно внушить?
Понятых пригласили для протокола, который к делу без санкции не пришьешь. Две старушки сидели в углу на сундучке. Дом осматривали вчетвером: участковый, майор, следователь и криминалист.
Коптилин перекрестился.
— Надеюсь, здесь мы замороженных трупов не найдем.
Отпечатки были везде. Никто их не стер. Даже пустые бутылки из-под коньяка остались. Человек, живший здесь, и не собирался заметать следы. Уехал и постель за собой не убрал. Возможно, уходил в спешке. На подушке обнаружили черные волосы. Уже результат. Но две находки превзошли любые ожидания.
В сенях под старым сломанным холодильником был найден нож, завернутый в тряпку. Острый, как бритва, с лезвием в тридцать сантиметров и в кожаных ножнах. Вот на нем-то отпечатков не нашли. А на половике в маленькой комнатушке, похожей на чулан, обнаружили женскую сережку. Золотую, с зеленым камнем, смахивающим на изумруд.
Осмотром остались довольны, но к развязке они не подвинулись, пока не вернулись в свой отдел. Тут настроение опять улучшилось. Валерий Пудовкин сверил отпечатки, снятые в доме, с теми, что обнаружили на зажигалке, и они оказались идентичными. Прогресс налицо.