Усыпальница
Шрифт:
— Что? Что увидели?
Каиафа терял терпение.
Ионатан посмотрел на него так, будто не надеялся, что ему поверят.
— Ангела. Они сказали, что в саду появился ангел, подошел к гробнице, откатил камень и… сел на него.
Каиафа онемел. Всматриваясь в Ионатана, он не увидел ни малейшего намека на то, что он шутит. Единственное, что первосвященник смог прочитать на лице шурина — страдание и последнюю степень отчаяния. Опустившись на ложе, первосвященник посмотрел на каменистую почву под ногами.
— Рим… римская стража, — только и сказал Каиафа. — Они сказали, что увидели ангела.
Он скорее почувствовал, чем увидел, как Ионатан мотает головой.
— Да. И еще они сказали, что оцепенели от страха.
Ионатан прокашлялся.
— Когда они приблизились, ангел исчез. Гробница была пуста. Остался саван, но тело исчезло. Они пошли в Храм и нашли меня, спросили, что им теперь делать. Они были в панике.
— Еще бы.
Согласно воинской дисциплине им грозила смертная казнь. И солдат казнят, если их начальство узнает об этом. Каиафа поднял голову и посмотрел на искаженное мукой лицо Ионатана.
— Ты веришь в то, что они рассказали?
— Я саддукей, — мрачно усмехнулся Ионатан. — Мы не верим рассказам об ангелах.
— Конечно, не верим, — подтвердил Каиафа.
— Но надо что-то делать.
— Да. Ты, конечно, уже советовался с отцом. Что он сказал?
Ионатан хотел было что-то произнести, но передумал.
— Он напомнил мне, что ты — первосвященник Израиля.
Ионатан прятал взгляд.
— Хм. — Каиафе больше нечего было сказать.
Он поднялся, сделал несколько шагов и замер. Ионатан ждал ответа. Сердце Каиафы билось все быстрее, голова закружилась, и он испугался, что может упасть. Если бы у него было время, чтобы подумать. Слишком много событий. Слишком многое надо принять во внимание. А сейчас ему трудно собраться с мыслями.
Наконец первосвященник покачал головой и дал знак Малху, стоявшему неподалеку и изумленно внимавшему речам Ионатана.
— Оповести писцов, пусть созывают Совет. В шестом часу.
110 [63]
31 год от P. X.
Иерусалим, Зал тесаных камней
Место, где обычно сидели Иосиф Аримафейский и Никодим, пустовало. Остальные члены Синедриона собрались в Зале тесаных камней.
63
Описание событий этой главы основано на Евангелии от Матфея, 28:11–15 (Комментарий автора).
Когда Каиафа велел писцам огласить список, все уже знали, зачем собрались.
— К чему оглашать имена? — спросил кто-то. — Разве мы судим кого-то?
— Продолжай, — сказал писцу Каиафа.
Он настоит на том, чтобы были известны имена всех, принимавших решение.
Когда список был оглашен, Каиафа прочитал доклад, составленный Ионатаном со слов римских солдат, и призвал Совет принять решение.
— Решение? — переспросил его Шимон Хевронский. — Какое решение? Солдаты нарушили приказ. Они должны понести наказание. Нам незачем защищать псов-язычников, тем более римлян!
Захария встал и ударил об пол посохом.
— Разве мы можем позволить, чтобы все узнали об этих россказнях? В Иерусалиме, Иудее, во всем Израиле? Россказням о том, что ангел вывел галилейского рабби из гробницы?
— Но разве мы знаем, что этого не было? — спросил Гамалиил.
В зале воцарилась гробовая тишина. Его слова потрясли Совет.
— Ты стал одним из них? — спросил Гамалиила Елеазар, сын Анны.
Но Гамалиил был непреклонен.
— Я просто хочу обратить внимание Синедриона вот на что. Не мешало бы выяснить, говорят ли солдаты правду.
Некоторые члены Совета обменялись озадаченными взглядами, но большинство смотрели в пол, себе под ноги.
— Гамалиил призывает нас верить в ангелов и духов, а также в воскресение из мертвых, — сказал Елеазар. — Но это фарисейские суеверия!
Зал огласился оскорблениями и проклятьями. Фарисеи и саддукеи яростно спорили. Рабби против священников! Устало глядя на все это, Каиафа поймал взгляд Гамалиила, который говорил: «Я сказал, не подумав».
— Тишина! — крикнул Каиафа.
Он несколько раз повторил это, пока члены Совета не успокоились и сели на свои места.
— Если мы будем спорить, то не примем никакого решения. Займемся делом. Мы должны ставить интересы страны и народа выше наших разногласий.
— Если солдат, охранявших гробницу Галилеянина, казнят, эта история разойдется в народе, — встал Иосиф Вифанийский. — И мы не сможем остановить слухи.
— Солдаты не должны ничего рассказывать, — возразил кто-то. — Пусть они вернутся в казармы и доложат, что за время несения службы ничего не произошло.