Утес Бьёрна
Шрифт:
— Ты думаешь, ей можно доверять? — спросил он у меня.
Я покачала в ответ головой и, приложив палец к губам показала, что нас возможно подслушивают. Парнишка мгновенно понял, что я хотела ему этим сказать и кивнул. Мы закончили есть в полной тишине. Потом в зал вошла одна из девушек рабынь и, поклонившись, попросила нас следовать за ней. Она отвела нас в маленькую, но довольно светлую комнату с двумя кроватями, одну из которых, а это было сразу заметно, принесли откуда-то специально для меня или Атли. Девушка поклонилась и вышла, плотно притворив за собой дверь. Я помню только то, что буквально упала на одеяло и моментально заснула, даже не раздеваясь. Мне сейчас было как-то все равно, что я нахожусь у чужих и совершенно незнакомых мне людей. За долгие дни скитания и сна под открытым небом, я не могла удержаться от соблазна выспаться на настоящей постели, а не на сырых сосновых иглах, которые мы использовали вместо одеял и подушек. Даже сон в тот день мне приснился яркий. Я снова увидела Бьерна, мы стояли рядом на утесе, возле его дома. Я чувствовала, как возле моих ног пушистым клубком крутится Майя. Бьерн смотрел на меня так пристально, словно боялся, что я исчезну. Я видела, что он что-то говорит мне, но не понимала слов и только счастливо кивала в ответ, а потом проснулась.
Атли сидел на своей постели и смотрел в окно на хлопья пушистого снега, ложащегося на землю. Я встала и пересела на его кровать.
— Мы проспали почти сутки, — сказал он.
Я положила свою руку ему на плечо. Атли посмотрел на меня и добавил:
— Скорее всего, нам придется остаться здесь на всю зиму. Нам не пробраться к побережью по такой погоде. Если ты хочешь увидеть Бьерна, то придется ждать до весны и, лишь потом отправляться дальше. Я не рискну вести тебя по такому морозу по лесу, который я не знаю, — он тяжело вздохнул, — Прости, но я ничего не могу поделать.
— Но разрешит ли Рунгерд нам остаться? — произнесла я.
— Я уже поговорил с ней на эту тему, пока ты спала, — сказал Атли, — Она разрешает, только сказала, что тебе и мне придется помогать по хозяйству, но нам ведь не привыкать. Меня определили к Скалли. Он здесь главный над рабами. Он же охотится и снабжает всех свежей дичью. Поживем, а весной тронемся дальше.
Я встала и подошла к окну. Снег засыпал весь ранее расчищенный двор. Наверное, идет с ночи. Сугробы доставали почти до самого окна. Зима в этом году выдалась щедрая на осадки. Когда закончатся снега, ударят морозы. Атли прав. Нам не выжить в лесу, придется ждать зимы. Как сильно бы я не хотела найти Бьерна, но не зная, даже где он находится, слишком рискованно вот так, наобум пускаться в путь.
— Что ж, — сказала я, — Придется остаться.
Мы переглянулись с Атли. Он улыбнулся мне.
— Не переживай, — произнес он, — Все образуется.
Итак, мы остались в Асбьйолле. Рунгерд относилась к нам как к своим гостям, но при этом мне приходилось помогать ей в ведении хозяйства, в приготовлении еды и в ведении прочих исконно женских обязанностей. Она оказалась очень хорошей хозяйкой. Любила готовить, вышивать. Часто, сидя вечерами у разожжённого камина и слушая завывание метели за окном, она звала меня к себе, и мы беседовали на любые темы, будь то природа, рукоделие и даже обсуждали приемы охоты. Оказалось, что Рунгерд знала в этом толк. Как правильно расставит силки, как подкрасться к зверю незамеченным, она знала многое из того, что знают мужчины. Постепенно, Рунгерд начала нравится мне. В меру строгая, в меру болтливая, обладающая неординарным умом, она была одинаково приветлива и с рабынями и с нами, ее гостями. Я не могла понять, почему еще молодая и отнюдь не бедная женщина, похоронила себя заживо в этой лесной глуши, но откровенно спросить не решалась.
Атли в свою очередь, помогал Скалли. Бородач, сначала встретивший нас очень нелюбезно, на деле оказался человеком очень приветливым и добрым. Он был искусным воином и охотником. Рунгерд рассказала мне, что Скалли был одним из самых приближенных воинов ее покойного мужа Тормунда. Когда-то он был рабом, но Тормунд разглядев в нем потенциал отменного воина, сделал его свободным человеком. После гибели своего вождя, Скалли остался жить при его жене, как самый верный и преданный друг и страж.
Когда выдавались солнечные дни, Скалли тренировал Атли во дворе, очищенном от снега. Они бились на деревянных мечах. Я часто приходила постоять под окном и посмотреть на их тренировки. Скалли оказался довольно опытным воином. Я любила наблюдать за ним, как он двигается во время атаки, так плавно, словно в его теле не было костей. Никогда бы не сказала, если бы не видела сама, что он способен на такое. С виду совсем не худой, даже с небольшим животиком, вечно подпоясанный мечом или ножнами с длинным кинжалом и своей бородой, заплетенной в косу, он казался вполне безобидным, но когда доставал оружие, то менялся так неожиданно, что это просто поражало.
В один из солнечных дней, когда Скалли закончил тренировку с Атли и уже собирался уходить со двора, чтобы сменить взмокшую от пота рубашку на свежую, я внезапно набралась решимости и подошла к нему. Стражник удивленно приподнял бровь и усмехнулся в пышные усы.
— Можешь тренировать и меня? — выпалила я.
— Что? — удивился он.
— Я тоже хочу научиться постоять за себя, — сказала я.
— Это не бабское дело, — отмахнулся от меня Скалли.
— Ну, пожалуйста! — произнесла я просящим тоном и улыбнулась ему так искренне и широко, что он улыбнулся в ответ.
— Ну, допустим, — произнес он, — А у тебя есть хоть какие-то начальные навыки? Какое-то оружие, которым ты умеешь хоть немного пользоваться?
Атли, следивший за нашим разговором, засмеялся.
— Она ножом хорошо владеет, — произнес он сквозь смех, — Двоих здоровяков шутя завалила!
Скалли с недоверием посмотрел на меня.
— Да правда, правда, — Атли подошел ближе и кратко рассказал о том, как мы с ним вдвоем разделались с преследовавшими нас Охотниками. Конечно, он немного изменил историю, но саму суть передал точно.
Скалли извлек из голенища сапога остро наточенный нож и, протянув мне рукоятью, показал рукой на дальний забор, на который была прибита круглая мишень.
— Попадешь с такого расстояния, буду учить, — сказал он.
Я потупилась. Никогда в жизни не метала ножей. Шансов, что попаду, у меня почти не было, но все-таки стоило попытаться. Я занесла руку, прицелилась и с силой бросила нож. К моему и Скалли общему удивлению, нож вонзился почти в центр мишени. Воин похлопал меня по плечу своей лапищей и произнес:
— Завтра приходи вместе с Атли, — и, развернувшись, ушел переодеваться.
Я подпрыгнула от радости. Атли кивнул мне одобрительно. Но, когда я повернулась к дому, то увидела, как Рунгерд поспешно отходит от окна. И тогда я поняла, как мне удалось попасть. Без колдовства тут явно не обошлось. Рунгерд владела темной магией, как и Хельга, но при этом почти не пользовалась своим даром. Я решила для себя как-нибудь, когда представится случай, поговорить с ней на эту тему. Я многое знала от своей тети, но о еще большем даже не догадывалась. К моему удивлению, случай поговорить выпал на следующий день. Атли ушел со Скалли на охоту, Рунгерд позвала меня к себе. Молодая рабыня провела меня в комнату госпожи. Я впервые оказалась в ее покоях. Войдя в двери, я нерешительно остановилась на пороге. Комната Рунгерд оказалась светлой и просторной, богато обставленной и напрочь лишенной каких-либо атрибутов магии. Сама хозяйка сидела на деревянном кресле, обтянутом звериными шкурами и смотрела на полыхающий в камине огонь, но, услышав мои шаги, обернулась и с улыбкой пригласила меня войти.