Утраченное звено (сборник)
Шрифт:
Она попыталась снова — спокойно — прочесть стихи, но озноб бил ее все сильнее. Буквы мельтешили перед глазами:
Настанет день без пуль и без фугасов…И звездных высей славный капитан,Потомок мой — веселый, ясноглазый,На Марс направит свой ракетоплан.Метеориты будут, словно птицы…Рука с газетой опустилась. Седая женщина с тонкими бледными губами смотрела невидящим взглядом куда-то в окно и продолжала читать:
…Кружится над кабиной броневой,И Землю серебристо-голубуюВ прожилках рек, далекую, родную,Увидит мой потомок под собой…Опомнившись, она поднесла к глазам газету — проверить. Да, там были напечатаны те же строки. Те самые, которые хранились у нее на листке из ученической тетради. В единственном экземпляре. Кроме нее, до сего времени их никто не читал, как и последнее письмо сына. Как же они попали в газету? Случайное совпадение? Кто-то другой сочинил то же самое? Возможно ли? Вероятность такого совпадения составляет бесконечно малую величину. Ее не стоит принимать всерьез.
Екатерина Михайловна нашла подпись под стихотворением. Странная подпись — «Экс. 16-9». На псевдоним не похоже…
Она подошла к телефону, несколько раз настойчиво набирала номер, пока юношеский голос не ответил:
— Редакция.
— В сегодняшнем номере вы напечатали стихи читателей, — сказала она и умолкла.
— Да. А что? — Волнение передалось и собеседнику.
— Под ними подпись — «Экс. 16-9».
— Помню. — В голосе прослушивалась настороженность. Он выжидал, что она еще скажет. Молчание становилось напряженным, как натянутый канат. Он ведь не знал, что имеет дело с опытной учительницей. Наконец собеседник сдался: — Вам понравилось стихотворение?
— Вы хотите знать только это?
Она правильно определила, что ее собеседник юн и неопытен. Распределение ролей произошло так молниеносно, что он не успел и опомниться.
— Видите ли, мы особенно заинтересованы в отзывах на это стихотворение…
— Кто это — мы?
— Ну… редакция… автор… авторы произведения…
— Экс. 16-9?
— Конечно.
— Это псевдоним?
По неясному хмыканью она поняла, что ее догадка ошибочна. Не давая собеседнику перехватить инициативу, спросила, как о чем-то несущественном, вскользь:
— Как расшифровывается подпись?
— Эксперимент 16-9.
Собеседник не сопротивлялся. Разговор перешел в допрос:
— А кто авторы эксперимента?
— Второй ОНЦ. Извините, я имею в виду Второй объединенный научный центр Академии наук. Но вы еще не сказали, что думаете о самом стихотворении. А для нас это…
— Когда-нибудь обязательно скажу.
Она положила трубку на рычаг и нажала кнопку запоминателя. Затем включила канал связи с информбюро и запросила сведения о Петре Вахрамцеве, своем бывшем ученике, работающем, как сообщили ей недавно двадцатилетние «девчонки» из 10-А, во Втором ОНЦ.
Одновременно Екатерина Михайловна пыталась получше вспомнить этого самого Петю Вахрамцева. И он внезапно вынырнул в ее памяти — остроносый, юркий, с осиной талией и мощными плечами. Вспомнилось, какой переполох наделала в учительской новость, что Вахрамцев отказался от борьбы за звание чемпиона по пятиборью ради составления в кружке юных техников новой программы кибернетического диагноста. По единодушному мнению учителей, можно было совместить одно занятие с другим, но Петя этого не умел. Екатерине Михайловне хотелось вспомнить, как он вел себя в классе на уроках, но вместо этого в памяти навязчиво возникала его мама — актриса балета, с тревогой вопрошающая: «Как вы считаете, мой сын не слишком увлекается спортом?»
Через несколько минут, получив ответ из информбюро и набрав подсказанный номер, она услышала в динамике знакомый голос:
— Вахрамцев слушает.
— Здравствуй, Петя — сказала Екатерина Михайловна, отметив про себя чеканные, уверенные нотки в его голосе, и включила экран визора.
Она как-то упустила из виду, что прошло уже три года с тех пор, как они виделись на выпускном вечере, и слегка растерялась, когда на экране появилось волевое лицо с выпяченным подбородком и резкой морщиной между бровей. Впрочем, морщина тут же разгладилась, а глаза занятого молодого человека потеплели, заулыбались:
— Екатерина Михайловна, вот уж не ожидал вашего звонка. А мы собирались навестить вас в конце следующего месяца. Честное слово.
— Не оправдывайся, Петя. Рада была услышать о твоих успехах. Как Наташа?
— Наташа с сыном сейчас отдыхают на море. Дать их позывные?
— Не надо, Петя. Скоро я встречусь с тобой.
— Всегда рад вам, Екатерина Михайловна.
Голос и выражение лица Вахрамцева не оставляли сомнений в искренности его слов.
— Петя, ты не слышал об эксперименте шестнадцать-девять? Мне сказали, что он проводился в вашем Научном центре.
— Правильно сказали, Екатерина Михайловна. Я — один из непосредственных виновников. Правда, далеко не самый главный…
«Он сказал это таким тоном, которым говорил когда-то: «Я — виновник рекорда».
— В таком случае, до завтра.
— Так быстро? Я сейчас сообщу Наташе. Но пока они соберутся…
— Не беспокой Наташу, — голос Екатерины Михайловны прозвучал строже, чем она хотела. Примерно так же он звучал, когда она говорила: «Вахрамцев, если сам не слушаешь, хотя бы не мешай Никольской». Учительница мысленно сделала себе замечание и успокоительно улыбнулась бывшему ученику:
— Ничего чрезвычайного не произошло.
Теперь забеспокоился Петя. Глубокая морщина опять разделила редкие белесые брови.
— А почему вы заинтересовались нашим экспериментом? Видите ли, в последнее время многие штурмуют нашего руководителя академика Туровского. Каждый день у нас десятки посетителей…
— До завтра, Петя. Я все скажу тебе при встрече.
2
Она летела рейсовым аэробусом. Рядом в кресле удобно устроился длинноногий розовощекий немец — инженер из Кельна. Они познакомились и разговорились еще в аэропорту. Выяснилось, что летят в одно и то же место по одному и тому же делу. Немцу хотелось выяснить, кто это так блестяще осуществил проект нового корабля, первую модель которого очень давно построил в кружке юных техников его брат, погибший затем в экспедиции.