Утреннее шоссе
Шрифт:
– Из старших? – переспросила восьмидесятилетняя мадам Борисовская и крикнула в глубину квартиры: – Семен! Пришел человек сверху.
– Так впусти его! – крикнули в ответ. В прихожую, застегивая на пижаме пуговицы, вышел отец Додика.
Дверь перед Кляминым захлопнулась и через секунду распахнулась.
– Чем обязан? – поинтересовался Борисовский-отец, похожий лицом на усталую лошадь.
– Выпить хотите? – прямо спросил Клямин и для убедительности тряхнул бутылкой.
Мадам Борисовская
– Не понял, – проговорил Борисовский.
«Все понял. Соображает, как меня отфутболить, стервец», – подумал Клямин и повторил:
– Есть предложение выпить-закусить. Хотите? Да или нет?
– Да! – сказал человек-лошадь и показал большие квадратные зубы. – Что у вас? О-о-о!.. Мне нельзя. Только шампанское. Печень, понимаете.
«Ну и люди, – вздохнул Клямин. – Наливка, шампанское» – и проговорил искусственно-бодрым тоном:
– Выберем территорию.
– Сема! – пискнула старуха. – Он выбьет тебе глаз.
– За кого вы меня держите, мадам? – искренне обиделся Клямин. – Вы видели хотя бы одного жильца, которому я выбил глаз? Конечно, я обещал, это верно. Но кому?! Я обещал жильцу Загоруйке, которому не нравится музыка вашего внука. И это справедливо, мадам. Может, со временем у подъезда нашего дома появится мемориальная доска и будет дежурить милиционер.
– У подъезда этого дома не появится, – обиделась старушка. – Что касается милиционера, мы это проверим через полчаса…
Но сын уже отодвигал маму в боковую комнату и прикрывал дверь.
– От такой мамаши можно прикуривать, – общительно проговорил Клямин. – Огонь!.. Так где нам веселиться? Здесь или там? – Он ткнул горлышком бутылки вверх.
– Здесь! – отрубил Борисовский-отец и пригласил Клямина в квартиру.
– Знаете, вы мне чем-то нравитесь, – сообщил Клямин.
– И вы мне, – солидарно подхватил Борисовский. – Извините, я в таком виде.
Он шел следом за Кляминым, восхищаясь вслух костюмом соседа.
– Давайте по-деловому: раз-два! Если нет закуски, я принесу, – бросил через плечо Клямин.
– Все есть. Куда нам спешить? Все куда-то спешат. А куда спешить нам? – туманно ответил хозяин квартиры.
Комната размером повторяла кляминскую гостиную, но была обставлена несколько скромнее. Старомодная мебель, на стене две картины, пейзаж. Фотографии родственников… Ширма, на которую натянута большая географическая карта.
– Садитесь сюда! – предложил хозяин и придвинул кресло.
Тут из-за ширмы выплыло застенчивое лицо Додика, тоже чем-то напоминающего лошадь. Но маленькую лошадь, скорее пони… Додик смущенно поздоровался, потупив черные, с поволокой, глаза.
«Мать, кажется, тоже похожа на лошадь. Их можно запрягать», – подумал Клямин и рассмеялся.
Борисовские
– Додик! – сказал Клямин. – Твоя музыка меня преследует день и ночь. Я не скажу, что это плохо.
Молодой человек застенчиво улыбался. Тут в комнате появилась мадам Борисовская. Ее пухлые щечки напоминали яблочки, и вся она исходила гневом.
– Мальчик делает этюды, – громко ворчала она. – Сверху слетает сосед с бутылкой водки. Так будет с мальчика толк? Или нет?
Борисовский-отец обнял старушку за плечи:
– Мама, принеси нам грибочков и сама знаешь что. Гость в доме.
Клямин встал и галантно поклонился старой женщине. Еще никто не сердился на него, видя этот смиренный поклон.
– Послушай, Додик, – озаренно проговорил Клямин. – Вот ключи. Поднимись ко мне и играй. Так я буду слушать не сверху, а снизу.
Додик испытующе поглядывал на отца и на бабушку. Но ключ принять не решался.
– Зачем?! – воскликнул Семен Борисовский. – Он возьмет антракт! Додя, оставь скрипку, сядь почитай энциклопедию.
«Господи! – подумал Клямин. – Ему бы хорошую бабу на часок. Извели парня, фараоны». Впрочем, он промолчал, лишь хрустнул костяшками пальцев. Додик исчез за своей ширмой.
Мадам Борисовская вносила в комнату всякую снедь с жутким выражением в глазах. Словно она несла отраву…
– Я заранее знаю, чем это кончится, – ворчала старушка. Но мужчины уже сидели друг подле друга.
Семен Борисовский рассказывал о том, чем он занимается… Он был геохимик, изучал химический состав почвы. Изъездил всю страну с экспедициями, был и за рубежом. Теперь работает в Институте химии, заведует отделом.
– Химик, значит, – прервал его Клямин. – И можете узнать состав любого вещества?
– Могу, – вызывающе ответил Борисовский. – Любого! И жена моя химик. К сожалению, ее нет дома. Она посещает вечерние курсы английского языка.
– Удивительное время. Все учатся. Такая тяга к знаниям, – поделился Клямин своими наблюдениями. – Я нисколько не удивлюсь, если узнаю, что и мадам Борисовская учится.
– Я уже выучилась! – крикнула из коридора мадам. «Слушает, старая калоша», – подумал Клямин и огорчился:
хмель слабел, надо было наверстывать. Еще полчаса – и он окончательно потеряет кайф… Что за жизнь? Со своей же водкой – и нельзя нормально напиться. Ну и люди! А может быть, дерябнуть без приглашения? Нет. Еще действительно подумают, что босяк. Клямин поднялся и подошел к карте.
– Мне тоже довелось побывать кое-где, – произнес он, с трудом скрывая досаду.
– Где же вы были? – деликатно поинтересовался Борисовский.
– В Японии. В Мексике.
– И что там хорошего? В Мексике.