Утренняя фея
Шрифт:
Дед. (Мартину). А с тобой... ничего не случилось?
Mapтин. За Рабионом из-за вспышки молнии я потерял тропу, и мы проскакали по краю пропасти. Но это пустяки.
Странница (подходит к нему, вынимает платок из корсажа). Можно?
Мартин. Что?
Странница. Ничего... Красное пятнышко на виске. (Любовно вытирает.)
Мартин
Спасибо.
Мать. Она приходит в себя.
Все окружают Аделу в то время, как Странница со стороны наблюдает за всеми со своей вечной улыбкой. Адела медленно раскрывает глаза, удивленно оглядывает все вокруг.
Дед. Не бойтесь. Опасность позади.
Адела. Кто меня сюда принес?
Мартин. Я ехал по берегу и увидел, как вы упали в воду.
Адела. (с горьким упреком). Зачем вы это сделали? Я не упала, я сама... Я собрала все силы, чтобы решиться. И все впустую.
Мать. Молчите... дышите глубже. Так. Теперь легче?
Адела. Воздух давит мне грудь, как свинец.
А там, в реке, все было так легко, так просто...
Странница (отсутствующим голосом). Все говорят то же самое. Это как прохладное купание души.
Мартин. Завтра все покажется вам дурным сном.
Адела. И я снова останусь одна, как прежде, никого не любя... ни на что не надеясь...
Дед. Есть у вас семья... дом?
Адела. У меня никогда не было ничего. Говорят, что приговоренные к повешению в один миг вспоминают всю свою жизнь. Я не могла вспомнить ничего.
Мартин. И среди стольких дней не было ни одного счастливого?
Адела. Только один, но уже так давно... Это было в каникулы, в доме моей подруги, там было солнце, поля и стада. А вечером все садились вокруг стола и ласково говорили друг с другом... Ночью простыни пахли яблоками, а окна наполнялись звездами. Но воскресенье — такой короткий день. (Горькой улыбается.) Это очень грустно — из всей жизни помнить только один день каникул... в чужом доме. (Снова закрывает глаза.) А теперь...
Дед. Она снова упала в обморок. (Гневно глядит на странницу.) У нее холодные руки!
Странница (спокойно, не глядя). Успокойся, старик. Она просто спит.
Мартин. Надо уложить ее.
Мать.
Мартин. В доме есть только одно место.
Мать (в ужасе перед мыслью). В комнате Анжелики — нет!
Дед. Ты не можешь закрыть перед ней дверь.
Мать. Нет! Можете взять мой хлеб, мою одежду — все мое... Но не место моей дочери!
Дед. Подумай, она пришла с того же берега, и та же вода в волосах... И ее принес Мартин. Это — как веление господа.
Мать (сдаваясь, опускает голову). Веление господа. (Медленно подходит к столу и берет свечу.) Несите ее. (Идет впереди, освещая путь.)
Мартин идет за ней с Аделой на руках.
Тельба, открой комнату... и согрей простыни!
Странница и Дед смотрят снизу, как они уходят.
Дед. О чем ты задумалась?
Странница. О многом. О большем, чем ты предполагаешь.
Дед. Плохая ночка, да? Ты проспала, и от тебя ускользнули одновременно мужчина на краю пропасти и женщина в реке.
Странница. Мужчина — да. Ее я не ждала.
Дед. Но дело шло к тому. Что было бы, если бы не подоспел Мартин?
Странница. Ее спас бы другой... или она сама. Девушка еще не предназначена мне.
Дед. Еще?.. Как это?..
Странница (задумчиво). Я не понимаю.
Кто-то хочет обогнать время. Но то, что написано в моих книгах, неизбежно. (Берет посох.) Я вернусь в назначенный час.
Дед. Постой. Объясни мне эти слова.
Странница. Не могу, и, для меня они не совсем ясны. Впервые передо мной загадка, которую я не в силах разгадать. Какая сила толкнула эту девушку к смерти раньше времени?
Дед. Разве этого не было в твоей книге?
Странница. Да, то же самое: глубокая река, утопленница и этот дом. Но не сегодня! Через семь лун.
Дед. Забудь о ней. Неужели ты не можешь один раз пощадить?
Странница. Это невозможно. Я не приказываю, подчиняюсь.
Дед. Она так красива и так мало взяла от жизни! Почему она должна умереть в расцвете юности?
Странница. Думаешь, я знаю? И со мной и с жизнью это случается часто: мы не знаем дороги, но всегда приходим, куда следует. (Смотрит на него.) У тебя в доме опять зазвучит девичий голос...