Утро без рассвета. Книга 3
Шрифт:
Аркадий в душе позавидовал лесникам. Прожить всю жизнь в тайге… Наверное, становясь стариками, они все еще не верят, что жизнь прошла. И, ухватив себя за сивую бороду, иной, наверное, по-детски удивится. И когда она успела вырасти? Ведь вот, кажется, только вчера гонял по полянам за зелеными стрекозами. Бегал за зайцами так, что пятки в спину влипали. Таскал из речек раков и орал, пойманный клешнями за босые исцарапанные ноги, кажется, еще вчера мать сводила цыпки и бородавки. И запрещала возиться по запрудам с головастиками. А сегодня… Нате вам — борода до пояса.
Двое оперативников прибыли на деляну к Сеньке под вечер. Бригада поселенцев встретила их, как обычно. Ничуть не удивившись. Проверка… Что ж тут такого. К этому здесь привыкли.
На деляне еще не закончились работы. И Сенька даже не оглянулся на милиционеров. Те сделали перекличку, но уезжать не торопились. Сказали, что у них сломался мотор в лодке, а потому они заночуют сегодня на деляне. Никто не обратил внимания и на это. Мало ли кому что в голову взбредет. Пусть ночуют. Тем более, что эти милиционеры вот уже почти четыре года приезжают на деляну. Их здесь знали все.
Знали и доверяли. Эти милиционеры не вызывали настороженности. Они ходили по деляне, перекидываясь шутками с лесорубами. Рассказывали о новостях в районе. Держались просто. Все было как всегда.
Из пузатого рюкзака они достали газеты, журналы. А когда стемнело и поселенцы закончили работу, оперативники сели с ними ужинать. Никто не обратил внимания на то, как они не спускали глаз с Сеньки. Как следили за каждым шагом его, за каждым движением. Ведь разговор шел обычный. И только перед тем, как ложиться спать, бригадир сказал, словно ненароком:
— Наверное, ревизия была серьезной, что-то раскопали дьяволы. Видно прораба нашего пометут. Совсем приуныл мужик, ходит — как пришибленный. С лица сник вовсе. Видать, неприятности у него. Даже кричать разучился. Притих… Вроде и нет его. А кого поставят взамен, еще неизвестно. Этот хоть свойский был. Понимал нас немного. А назначат нового — заездит.
— Для нас один хрен, кто будет заместо его. А хрен — редьки не слаще. Начальство на то и держат, чтобы оно на нас ездило. Какая нам разница? К тому ж, тебе по осени срок поселения кончается. Помашешь им всем рукой, а через неделю забудешь, как их всех звали, — смеялся лохматый помощник Сеньки.
— До осени еще дожить надо. А новому чуть не потрафь и все, — крутнул головою бригадир.
— Чего ты беспокоишься? С чего взял, будто пометут прораба вашего? Если даже нашла что-нибудь ревизия, ну получит выговор, или начет — с зарплаты вычтут. И все! Ревизоров — пруд пруди, а прорабов по пальцам пересчитать можно. Не густо их здесь. Кадрами швыряться не станут. Да и что могла обнаружить ревизия? Прораб не воровал. Если б что было за ним, давно б попался, — вставил оперативник.
— Оно и воры не сразу попадаются. Иной всю жизнь промышляет. А под старость и возьмут за жопу. На мелочи припутают и — крышка. Когда все с рук сходит, человек привыкает к удаче и забывает об осторожности. На том и попадается. А прораб, тем более, не вор. Навыков не имел. В работе без огрехов
— Много ль тебе с новым начальством работать? К тому ж тебя все знают, а к новому присматриваться еще будут, — успокоил Сеньку второй оперативник.
— А и верно, прав! Ведь правду говорят, что свое родное говно — дороже чужого золота! — захохотал бригадир.
— Вот и спи спокойно. Что тебе прораб? Какая разница— кого на его место поставят? У тебя шикарные показатели. С ними, не будь ты поселенцем, на всю страну бы известностью стал. А ты голову ломаешь, — усмехался оперативник.
— Ничего, скоро и мои муки кончатся. Уеду на материк. Стану жить, как пан — королю, кум — министру. Деньги будут. Устроюсь на работу. Буду жить, поплевывая в потолок, — хохотал Сенька.
— А куда ехать хочешь? — спросил один из оперативников.
— Тебе зачем знать?
— Может, в отпуске буду, в гости нагряну.
— Не-е, таких гостей не надо.
— Что ж ты от меня плохого видел?
— От тебя — ничего. Но ты ж и в отпуск в мундире приедешь. Не иначе. А я с прошлым завяжу.
— Кто ж в отпуск при погонах ездит?
— Ну тогда черкну. Из какой-нибудь деревеньки.
— А почему в деревеньку? С твоими деньгами и в городе можно неплохо устроиться, — удивился оперативник.
— В городе? Нет. Там народ сквалыжный. Все напропалую завистники. А в деревне — сама простодушность. Да и с харчами проще. Тут тебе и молоко, и мясо. Есть деньги — ешь от пуза. Все по дешевке. Свежее. А мне, с моим желудком, того и надо. Отращу пузо, заведу свиней, курей. Хозяином сделаюсь, — мечтал Сенька.
— А что? Тоже дело. Выйдешь на базар торговать, гаркнешь: «Покупай — подешевело! Расхватали — не берут! А ну, бабка, бери яйца, сам топтал, свежие!» Иль молоко продавать станешь. Халат белый натянешь, напялишь колпак. Сущий лекарь. Хрен узнает кто! — хохотал Сенькин помощник.
— А что? В деревне сытней живут, — соглашался оперативник, — и дешевле — добавил.
— У тебя родня на материке имеется, к кому ехать можно? — спросил второй оперативник.
— Нету. Никого нету. Сирота я круглая. Но ничего…
— А у меня дома трое детей. Уже выросли. Дочка замуж вышла в прошлом году. Когда меня забирали, совсем махонькой была. А теперь вот матерью на днях станет. Хоть бы внука, увидеть, дожить бы, — вздохнул угрюмый мужик из угла.
— На хрен ты им нужен? Они на твое мурло не повернутся. Дед! Ха! Всю жизнь на Северах. Героический строитель по принуждению! Да ты что ж думаешь? Внук с тобой говорить не сумеет. Он же «фени» [12] не знает. Как объясняться с ним будешь? Да тебя к нему на пушечный залп не подпустят. Не забывай, кто ты есть, — смеялся от печки чекеровщик.
12
Т. е. воровского жаргона.