Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга

Киле Петр

Объятия и поцелуи.

Вчера же вдруг представилось мне ясно, Что никого из вас я не люблю. В душе все отгорело, пусто, пусто, Как в небе без звезды единой. Разве Бывает так? Иль заблудилась я В лесах, да все во сне? И я все сплю? Иль Саша прав, еще я не проснулась. Б е л ы й ( вынимая гребень

с ее прически) Ах, спящая красавица моя! Вот отчего ты вся соблазн и нега. Прими ж возлюбленного в сон чудесный, Чтоб счастьем изойти - до крестной муки. Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а ( вздрагивая) До крестной муки? Почему? О, Боже! ( собирая волосы на голове, отступает к двери) Б е л ы й Ах, что не так? Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а Нет, милый, все чудесно. Люблю тебя! А если завтра я Скажу обратное, не верь, не верь мне, И за меня вступись ценою жизни Твоей или моей. Ну, поклянись. Б е л ы й Клянусь разрушить все преграды между Тобой и мною, или смерть приму. Вот с этим и явлюсь я завтра к Блоку. Зачем же ты бежишь? Не лучше ль сжечь Все корабли сейчас на этой бухте? Л ю б о в ь Д м и т р и е в на ( одеваясь на ходу) Да, милый, объясненье неизбежно; И лучше, знаешь, без речей и танца, А просто по-мужски, что Саша примет С достоинством, присущим лишь ему. Свободна я; свободны мы, как птицы. ( Уходит.)

Б е л ы й Обманет! Все игра? Мечты о сцене. Уж больно ты серьезен, верный паж! Не все ли мне равно, пускай обманет, Я сам обманываться рад - до муки. Иль это потешается двойник Веселый Блока надо мной и ею, Женою милой? На него похоже. Как в "Балаганчике" он посмеялся Над всеми нами из его ж друзей! ( Замирает в состоянии, близком к безумию.)

Сцена 3

Квартира полковника Кублицкого. В гостиной Александра Андреевна и Мария Андреевна у цветов в корзинах.

М а р и я А н д р е е в н а Отлично знаю, не мое тут дело... А л е к с а н д р а А н д р е е в н а Какое дело видишь тут, сестра? Цветы невинны, пусть вовлечены В людкие страсти; в них залог добра, А зло творить умеют только люди. И в то, что человек - венец творенья, Не верю я; и власть он взял случайно, И оттого бесчинствует, как царь. М а р и я А н д р е е в н а Ты сердишься, играя в парадоксы, Как Саша в шалостях изводит разум. А л е к с а н д р а А н д р е е в н а Да, может быть, чтоб не сойти с ума. М а р и я А н д р е е в н а Не кажется ли культ Прекрасной Дамы, Нашедший отклик у друзей Сашуры, Мистически влюбленных в озаренья, Во всякие предчувствья и знаменья, Уж начал вырождаться и хиреть? А л е к с а н д р а А н д р е е в н а Да этот мист - я говорю о Боре - Влюбился попросту - себе на горе, Но возмутить покой и мир легко. М а р и я А н д р е е в н а А Люба весела, как никогда. Где молчаливость, скромность - украшенье Невесты и жены, Пречистой Девы? А л е к с а н д р а А н д р е е в н а Похорошела, да. Как маков цвет, С броженьем соков, гибельных для воли, С кошмаром сновидений и страстей. Была, как Врубеля "Царевна-Лебедь", Теперь Малявина одну из баб С последней выставки со страхом вижу. М а р и я А н д р е е в н а Все в ней, при ней, но с детским выраженьем Под стать Сашуре до сих пор жила. А л е к с а н д р а А н д р е е в н а Когда мы возвращались с "Парсифаля" - Со мной Сашура, с Любой Боря в санях, - Их занесло, мы оглянулись разом, Но ничего, лошадка вслед за нами Спокойно поспешала, только, знаешь, Нам сделалось неловко. Усмехнувшись, С брезгливой миной отвернулся сын. М а р и я А н д р е е в н а Он горд и не ревнив, пожалуй, к счастью; Но отстраниться от судьбы жены, Пускай она свободна, вряд ли верно? Вот до чего мы дожили в России В условьях гнета и упадка нравов. А л е к с а н д р а А н д р е е в н а В условьях гнета наш закон - свобода!