Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга
Шрифт:
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а. Да.
Б л о к. Вы там, из него вы явились, не ведая, что несете в себе. Это - сила моей жизни, что я познал, как величайшую тайну и довременную гармонию самого себя, - ничтожного, озаренного тайным Солнцем ваших просветлений. Могу просто и безболезненно выразить это так: моя жизнь, то есть способность жить, немыслима без Исходящего от вас ко мне некоторого непознанного, а только еще смутно ощущаемого мной Духа. Если разделяемся мы в мысли или разлучаемся в жизни (как после "разрыва" 29 января) - моя сила слабеет, остается только страстное всеобъемлющее стремление и тоска.
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а. Теперь уже поздно.
Б л о к. Еще раз говорю вам твердо и уверенно, что нет больше ничего обыкновенного и не может быть, потому что Судьба в неизреченной своей милости написала мне мое будущее и настоящее, как и часть прошедшего, в совершенном сочетании с тем, что мне неведомо, а по тому самому служит предметом только поклонения и всяческого почитания, как Бога и прямого источника моей жизни или смерти.
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а. Все это не ново для меня. И поздно теперь об этом говорить. Еще тогда в душе моей что-то оборвалось, умерло. Я слишком долго ждала от вас простых и ясных слов, идущих из сердца. Я уже не люблю, и если и прощу ваше молчание, вряд ли это чему-нибудь поможет.
Б л о к. Мое молчание?! Я непрерывно все дни, все часы в течение пяти лет и бесчисленных веков говорю с вами. Я же должен передать вам ту тайну, которой владею, пленительную, но ужасную, совсем не понятную людям, потому что об этой тайне я понял давно уже главное, - что понять ее можете только Вы одна, и в ее торжестве только Вы можете принять участие.
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а. Что же я должна сделать?
Б л о к. Как! Я люблю вас, и для меня это вопрос жизни, как вы примете мои слова. Моя жизнь в ваших руках. Я отдаю ее вам. В вашей воле принять или повергнуть ее.
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а ( не помня себя). Да.
Б л о к ( доставая из кармана сложенный листок). Утром меня не было бы в живых.
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а ( скомкав в ладони листок). Боже!
Б л о к ( весело). Извозчик! Он давно следует за нами, хочет покатать.
Поцелуи на санях.
Сцена 3
Кабинет Блока. Любовь Дмитриевна сидит с ногами на диване, Блок на полу на ковре что-то изображает, резвясь по-детски.
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а Нет, кроме шуток, милый, что мне делать? В каком я положеньи оказалась? Б л о к Шарада? В интересном, надо думать. Для женщины нет лучше положенья. Здесь таинство природы налицо. Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а Ах, боже упаси! Хотя по правде С тобой мне вряд ли это угрожает. Я в отношеньи Бори говорю. Б л о к Мужчина бравый. Прямо Геркулес! Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а Ну, хорошо, вы помирились после Обмена письмами со вздором, но Первопричина ваших споров - я, Он не оставил своего круженья Вокруг меня, решив: ты устранился. Б л о к То есть я уступил тебя ему Гостеприимства ради, как дикарь? Пускай же тешится себе, как мистик. Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а Ах, не о Белом речь, о нас с тобою. Твоя любовь ко мне, ты согласишься, Настоена на мистике; теперь же Ты заявляешь: "Я не мистик!" Б л о к Да, На мистике стихов не, не взрастишь. Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а Но ведь на том, что ныне отвергаешь, Основаны и брак наш, и любовь. Б л о к О, нет! Я только прорастал сквозь толщу Премудрости земной, небесной тоже, В делах любви, с призваньем заодно, И ты вдохнула жизнь в мои мечты. Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а ( опуская ноги и вставая) Да, но какой ценою? Я смирила И умалила мысль свою пред миром Идей твоих. Ну, ты для славы, я же, Я для тебя, иначе быть не может. И я-то, и твоя любовь, вся жизнь - Все для искусства, я всего лишь средство Для достиженья высших смыслов жизни. А для меня же цель, смысл жизни - ты.