Утро псового лая
Шрифт:
– Да, верно, – спокойно согласился Бейкерс. – Русские ракеты могут достигнуть наших городов, убив миллионы американцев, но этого не произойдет, если некому будет в нужный момент отдать приказ об их запуске. Вы знаете, что в России, как и у нас, ядерный арсенал находится под контролем президента, и если он по той или иной причине не сможет нажать на кнопку, ни одна ракета не вылетит из шахты. Нам просто не понадобится никакая противоракетная оборона.
– И вы можете сделать так, чтобы Швецов отказался применить свое самое грозное оружие, оказавшись на грани поражения? – поинтересовался Сайерс. – Мне кажется, это не такой человек, чтобы просто испугаться последствий. Он чересчур горяч и решителен,
– Я действительно не могу заставить Швецова отказаться от использования своего самого мощного оружия, любезный господин Сайерс, – помотал головой Реджинальд Бейкерс. – А они могут.
Шеф агентства национальной безопасности протянул несколько фотографий:
– Это те люди, которые могут сделать всю работу за нас, причем совершенно бесплатно, – пояснил Бейкерс. – Они считают себя патриотами, и таковыми действительно являются, но понимают под патриотизмом несколько иные вещи, чем нынешний русский президент. И если мы будем достаточно убедительны, они исполнят наш замысел, движимые самыми благородными целями.
Присутствующие переглянулись, а Бейл незаметно подмигнул сидевшему напротив Стивенсу. Каждый сейчас вдруг ощутил себя пешкой, марионеткой в руках Бейкерса, который был настолько уверен в результате встречи, что даже захватил с собой фотографии ключевых фигур своего плана. И, тем не менее, каждый понимал правоту главы АНБ, осознавая отсутствие иного выхода.
– Если исключить угрозу применения ядерного оружия, мы имеем шанс закончить все за пару месяцев, – согласился генерал Стивенс, мгновенно что-то обдумав, и, вероятно, придя к некому решению. – В русских войсках нет тактических боеголовок, которые, точно так же, как и у нас, находятся на хранении, или вообще уничтожены, а значит, командиры дивизий и корпусов не способны сами применить ядерное оружие. Стратегическим же арсеналом действительно распоряжается президент, и если отстранить его хотя бы на кратчайшее время от руководства страной и ее армией, изолировать каким бы то ни было способом, мы добьемся успеха.
Русская армия сейчас – это толпа восемнадцатилетних парней, согнанных в казармы почти подневольно, и едва ли готовых принять смерть в бою. Иные из них берут в руки автомат только для присяги, весь остальной срок своей службы занимаясь подсобными работами или строя дачи своим командирам. Качество их солдат, уровень боевой подготовки с каждым годом все хуже, многие из них имеют проблемы с законом, иные почти не образованы. Есть, конечно, ряд подразделений, укомплектованных добровольцами, служащими за деньги, и оснащенных сравнительно новой техникой, но они не меняют общую картину. Бескровной победы не будет, все ж когда-то русская армия была одной из сильнейших, но потери окажутся минимальными, и все решится в течение пары месяцев, даже в худшем для нас случае.
– И все же, – не сдавался глава администрации. – Вы вновь сами себе противоречите. Какая разница, будем мы бомбить Венесуэлу или Россию? Джонатан, без сомнения, прав, – пояснил Сайерс, указав кивком на Хаскина: – В любом случае, пока идет война, добыча нефти будет сильно затруднена, а из Южной Америки топливо везти, все-таки ближе.
– Разница велика. В Венесуэле или, допустим, Иране, осколки любой разорвавшейся бомбы неизбежно повредят или насосную вышку, или трубопровод или что-то еще в этом роде. А в России все не так. Война будет идти в европейской части страны, а важнейшие месторождения расположены в Сибири, за Уралом. Мы разгромим русскую армию, и приберем к рукам всю инфраструктуру почти нетронутой. Пожалуй, впервые русские просторы станут для самих русских не спасением, а главной проблемой.
– Вторжение в Россию – очень важное
– Вы не знаете, на что способны масс-медиа, – улыбнулся Глен Мастерс. – Эта задача не кажется мне слишком сложной. Не так уж сложно создать образ врага, тем более, если тот, кого в этом образе нужно представить, изо всех сил старается этим врагом казаться. Вот убедить президента и Конгресс сделать такой шаг – это намного сложнее. Не всякий пойдет на такой риск, тем более, за считанные месяцы до очередных выборов.
– О Конгрессе можете не беспокоиться, – довольно усмехнулся Хаскин. Хотя этот техасец и казался лишь одним из многих, но его влияние на некоторых конгрессменов и сенаторов, особенно тех, что имели отношение к нефтяному бизнесу, было намного большим, чем должно было быть. – Там немало умных людей, и они поймут, какие выгоды сулит наша задумка. Хотя, возможно, придется прямо сейчас предоставить кое-кому небольшой аванс, чтобы сделать их еще более сговорчивыми.
– Придется совершить незапланированные вложения, – криво усмехнулся Райтман. – Только и всего. Наложить руки на богатства России хотят многие, и они с радостью поддержат нашу идею, стоит только заявить об этом.
– Итак, господа, – возвысил голос Бейкерс, взявший на себя роль председателя этого странного собранья. – Пора соблюсти формальности и принять окончательное решение. Кто за "Иерихон", прошу поднять руки.
Последним вскинул руку генерал Стивенс, сделав это лишь тогда, когда все остальные дали свое согласие. Кадровый военный, боевой офицер, двадцать с лишним лет готовившийся к войне, в том числе и с огромной, непонятной Россией, он все еще колебался, уступив лишь решению большинства.
– Благодарю, господа, – кивнул, поднимаясь на ноги, Бейкерс. – Полагаю, наша встреча может быть завершена. О реализации плана вас известят в самые кратчайшие сроки, и, возможно, вскоре нам вновь придется собраться вместе.
Один за другим члены этого странного, словно бы не существующего комитета, с такой легкостью распоряжавшиеся судьбами стран и народов, покидали виллу. Здесь, на берегу Атлантического океана, в этом глухом месте, была определена участь целой страны, некогда могучей державы. Сложнейший механизм был запущен, но никто в целом мире пока еще не догадывался об этом. Невидимый хронометр начал обратный отчет.
Глава 11
Былое и грядущее
Москва, Россия – Эр-Рияд, Саудовская Аравия – Бейрут, Ливан
5 апреля
Земля метнулась в лицо с пугающей скоростью. Винтокрылая машина спикировала, огибая острые, точно лезвия бритвы, грани скал, тускло сверкающие под лучами жестокого южного солнца, меж которых прихотливо извивалась серая лента дороги. И где-то там, за горизонтом, над этой дорогой поднимались клубы тяжелого, густого дыма. И именно этот дым служил целью полета звена боевых вертолетов, пары Ми-24, тех самых, которые так часто вызывали взгляды, полные облегчения и радости от того, что помощь все-таки пришла. Но большинство смотрело на выныривающие из-за горизонта хищно вытянутые, будто вечно стремящиеся вперед и только вперед, боевые винтокрылы с нескрываемой ненавистью и страхом, ибо знали, испытав на себе, какая мощь скрывается под закованными в броню корпусами.